Джил огляделась. Пол в доме зарос жесткой травой, доходившей ей до бедер и нещадно коловшей ноги. Надо будет скосить ее до основания, а потом засыпать пол песком. Впрочем, все равно с одном раза не удастся с ней покончить. Корни уходили в глубину, переплетаясь между собой, и трава лезла вверх даже без солнечного света. Ее придется выдирать вместе с корнями.
На стене висел металлический серп. Здесь, в Пароландо, к металлу уже привыкли, и никто не позаимствовал орудие, столь нужное в каждом доме.
Она двигалась медленно, стараясь не оцарапать ноги острыми стеблями. На бамбуковом столе стояла кружка; рядом — пара позеленевших глиняных кувшинов, большой и поменьше. На крючке висело ожерелье из рыбьей кости. Две бамбуковые койки с подушками и матрасами из полотнищ, скрепленных магнитными кнопками и набитых сухой листвой, едва виднелись в густой траве. К стене была прислонена арфа, своеобразный инструмент из панциря черепахи и рыбьих кишок.
— Все это выглядит не очень заманчиво, — заметила Джил. — Надеюсь, что мне не придется тут долго жить.
— Зато здесь просторно, — улыбнулся Шварц. — Места хватит и для вас, и для вашего будущего друга.
Джил схватила серп и обрушила его на траву. Стебли сыпались как головы — «вжик — ааах, вжик — ааах!»
Шварц смотрел на нее, словно опасаясь, что тоже падет жертвой ее атаки.
— Почему вы так уверены, что мне нужен любовник?
— Почему, почему? Да потому, что это всем нужно.
— Не всем! — она повесила серп на крюк и огляделась. Кому еще грозит участь капитана Кука?
Она полагала, что Шварц потянет ее в постель — все мужчины одинаковы. Но, видно, этому не хватало смелости. Джил облегченно вздохнула, но чуть заметная презрительная улыбка появилась на ее губах. Эта двойственность ей показалась странной: стоило ли презирать человека, который ведет себя пристойно и в соответствии с ее желаниями?
Но досада осталась. Обычно, если поклонник становился слишком агрессивным, Джил не задумывалась. Жестокий удар в пах, в живот или ребром ладони по шее отрезвлял многих. Кое-кто потом пытался ее убить, но она искусно владела ножом — да и любым другим оружием. Нет, врасплох ее не застанешь!
Давид Шварц даже не подозревал, что находился так близко к инвалидной коляске или к полной утрате мужском естества.
— Вы можете спокойно оставить тут свои вещи. У нас никогда не бывает краж.
— Все-таки я прихвачу чашу. Когда она не на глазах, чувствуешь себя как-то неуютно.
Он пожал плечами и достал из висевшей на плече кожаной сумки сигару.
