По старой дружбе | страница 12
Парень, видимо, только с институтской скамьи. Ему, конечно, наплевать на промысел, открытый задолго до его рождения. Он напишет какой-нибудь акт, а сам куда-нибудь в Тюменскую область махнёт или в Туркмению, где платят больше. Знаем этих молодых, освоивших закон стоимости и все к нему прилагаемое! Но — здесь! Как же здесь-то будет? Ведь хозяйство всего района, по существу, держится на нефти. Все эти лесокомбинаты, ремзаводы, кирпичные цехи, к которым и сам Калядин имеет прямое отношение, все они — только довески, мелочь рядом с промыслами! А ну как и на других структурах?
Калядин вдруг испугался.
Не за прошлое своё он болел — за будущее!
Даже думать страшно. Он вдруг представил весь свой район опустевшим, забытым, брошенным на вечные времена. Этакой безжизненной пустыней посреди благодатной кавказской природы.
Калядин открыл глаза. На землю ложились холодные сумерки, и отсюда, с горы, хорошо был виден посёлок в дальней ложбине — он уже зажигал вечерние огни, светился.
Посёлок ещё ничего не знал, не подозревал даже, что ему грозило…
Приступ давней стенокардии вдруг захватил дыхание, поставил в груди колючую распорку. Сдавило.
Спокойно, Пётр Дмитриевич, так и концы отдать можно! Жалко, таблетки не захватил, не думал, какой разговор пойдёт у старого дружка…
И о чём только думают? О чём говорили-то в кабинете два битых часа да ещё на активе целых три! Закон стоимости… Шесть заявлений… Ну, погоди, Иван!
Калядин глухо кашлянул, наладил исподволь дыхание, как-то обманув сердечную, больную распорку. Спросил, не оборачиваясь:
— Ну-ну, и куда же… эва-ку-ироваться будем? Куда перевозить скарб свой? На луну, что ли?
Инженера развеселил, по-видимому, несовременный, древнеславянский строй калядинской фразы.
— Как то есть — переезжать? Зачем?
Дурацкий вопрос!
Впрочем, чего иного ждать! Молодёжь эта с рождения не сеет, не жнёт, а сыта по горло. Как птицы небесные! Политэкономию им, недорослям, преподают, а все даром. Невдомёк ему, дипломированному недорослю, что без промыслов тут людям вовсе делать нечего, некуда ни рук, ни ума приложить. А даром кормить кто будет?
— Зачем же переезжать? — переспросил инженер.
— По-моему, вопрос ясен, — обиделся Калядин. — Здесь же нечего делать без промыслов, без компрессорной, без нефти!
— Ах вон что! Ну, вы, по-видимому, слабо знакомы с положением дел! С геологией. Здесь разведка никогда в глубину как следует не проникала. Мы до последних времён брали только самые сливки, то, что под руками. Пенки, можно сказать, снимали во всех смыслах…