— Пока еще рано делать какие-либо выводы. Будем ждать результатов вскрытия.
— Вы что… — Дуэйн даже в кресле приподнялся, — сомневаетесь в том, что Эррола хватил сердечный удар?
— Возможно, это был сердечный удар, — сказал детектив О'Лири. — Медицинская экспертиза покажет. И если выяснится, что имел место приступ, то надеемся, что врачи также скажут, когда именно он произошел… Так сказать, до или после…
— До или после… чего? — уточнил Джек.
— До или после возможного убийства.
Дуэйн зло хмыкнул и стремительно подскочил к полицейскому.
— Вы хоть понимаете, что говорите, О'Лири? У человека не может быть сердечного приступа, если его перед этим убили, черт возьми!
О'Лири неторопливо вынул из кармана смятую пачку сигарет, закурил и скользнул прищуренным взглядом по лицам Дуэйна, Селины и Джека. Задержавшись глазами на последнем и выпустив кольцо дыма, он проговорил:
— А что, Дуэйн, кажется, прав?
Селине не хотелось оставаться наедине с Джеком Шарбоннэ. Он был очень странным человеком. Особенно его взгляд… Он то смотрел на нее как на пустое место, словно ничего не видя перед собой, то прожигал ее насквозь своими глазами. Вот сейчас, например, скользнул взглядом по всей ее фигуре, и она так и затрепетала…
Их уже всех по отдельности допросили и предупредили, что позже могут вызвать в участок. После этого Антуан повел полицейских во двор, к сараю, а комнаты Эррола опечатали. По дому теперь шастал полицейский фотограф.
— Ты думаешь, Эррола убили? — спросила вдруг Селина.
Джек отошел от окна. У него были усталые глаза.
— Я думаю, что этой версии придерживается полиция. Но они ошибаются.
— А если нет? — Она подняла на него несчастные глаза. — Тогда выходит, что мы уничтожили все улики, которые были на месте преступления!
— Именно так.
— Может, нам лучше им рассказать?
— И не думай даже. Слушай… мы ведь уже определились с линией поведения. Вот и придерживайся ее. Сохраняй спокойствие и держи рот на замке — все, что от тебя пока требуется.
Она покраснела от его насмешливого и злого тона. По ступенькам лестницы быстро простучали чьи-то каблучки.
— Селина? — раздался за дверью взволнованный женский голос. — Селина, ты где? Это я, мама…
Джек поморщился и опустился в кресло, где до него сидел Дуэйн.
— Только этого нам не хватало, — пробормотал он. — Второй акт пьесы, занавес поднимается…
— Не смей так говорить про мою мать! — жестко проговорила Селина, но в глубине души тоже посетовала. — Я здесь! В гостиной!
