Апостол взглянул на потолок: дождевое пятно с отвалившейся местами штукатуркой находилось как раз над столом. Он вскинул по привычке морской бинокль и увидел вокруг пятна кнопки и следы от кнопок.
Спаренные мегафоны были не только на председательской «Волге», но и на фасаде колхозного правления.
— Строителя Филиппа прошу срочно явиться в правление! Повторяю, бывшего строителя Филиппа… — разнеслось над селом.
…Перед Апостолом навытяжку, правда, немного» покачиваясь взад-вперед, стоял Филипп и преданно смотрел в председательские глаза.
— Твоя работа? — Апостол сунул ему под нос ладонь с кнопками, тыча другой рукой в потолок.
— Так точно, — отворачивая лицо чтобы не дохнуть на председателя, бодро ответил тот. — Сделано в порядке эксперимента.
— Что еще за эксперимент?
— Вы приказали, товарищ, председатель, срочно починить потолок. Нужно было заменить прогнившую дранку. На складе дранки не оказалось, но зато мы нашли несколько ящиков с канцелярскими кнопками. Было решено использовать их в качестве дранки и арматуры одновременно, — четко, по-военному, хотя и продолжая легко покачиваться, отрапортовал Филипп.
— Кем решено? — устало молвил Апостол.
— На бригадном собрании. Тайным голосованием. Я был за. Петрашку не было. Мереакре воздержался.
Встретив взгляд архитектора, Апостол развел руками, вот, мол, какая у меня демократия, и ничего тут не поделаешь. Филиппу сказал:
— Надо было и тебе воздержаться, раз дранки нет. Не зверь же я, в конце концов, вошел бы в положение…
— Дело не в вас, товарищ председатель, — Филипп жалобно заглянул ему в глаза. — Руки по мастерку истосковались, который месяц уже стоим, бута нет, котельца нет, дерева нет…
— Ладно, Филипп, ступай, — Апостолу осточертели эти жалобы.
Тот твердой военной походкой подошел к двери, открыл ее: оказалось, что это дверь шкафа, где висел дождевик председателя. Филипп козырнул плащу, закрыл дверь и той же подчеркнуто трезвой походкой вышел из кабинета.
— Вот так, архитектор, — уныло сказал Апостол, — у государства стройматериалов нет, у колхоза нет, у сельсовета нет, а все строятся. Даже те, кто на ладан дышит. Загадка века.
Мош Дионис лежал в постели в уже знакомой нам позе нездешнего обитателя: пятки вместе, носки врозь, руки крестом на груди. Однако, судя по вздымавшейся груди, его обуревали вполне земные страсти.
…Горит дом Калалбов, полыхает ярким пламенем. Суетятся пожарники с лестницами и брандспойтами,, полураздетые люди передают по цепочке ведра с водой и песком. Трещит, рассыпая искры, камышовая крыша. А он, Дионис Калалб, стоит поодаль, скрестив руки на груди, и смотрит на свой дом, как смотрел Наполеон на горящий Московский Кремль…
