— Может, фельдшера позвать, Дионис? — слышится голос Лизаветы.
…Дионис с Лизаветой лежат в глубине виноградника. На фоне ночного неба виднеется их дом. Дионис зажигает спичку и подносит к концу бикфордова шнура. В ночной тишине слышится удаляющееся шипение. Раздается взрыв, и дом взлетает, рассыпаясь на составные части.
— Так я за фельдшером сбегаю, а, Дионис?
…На дом Калалбов надвигается «груша» — современное стенобитное орудие. Дионис машет рукой — начинай! Огромный металлический шар с размаху обрушивается на стену, и она, покачнувшись, медленно оседает, увлекая за собой камышовую крышу…
— Дионис, может, тебе припарки сделать? Они, говорят, помогают! — скулит Лизавета.
Дионис вытаращил глаза, заорал:
— Ты отстанешь от меня наконец? Не видишь, человек думает?!
Поднявшись с края постели, старушка облегченно вздохнула:
— Предупреждать надо, когда думаешь. А то до смерти напугал…
Тетушка Лизавета стояла перед фасадом своего дома, на котором появилась жестяная табличка:
"ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ ПАМЯТНИК
ВЗЯТ ПОД ОХРАНУ КОЛХОЗОМ"
— Вот, полюбуйся, — сказала она подошедшему Дионису.
Тот внимательно рассмотрел табличку. Один из вбитых в нее гвоздей был согнут наполовину.
— Сразу видно, Филиппа работа.
Дионис направился к сараю, вернулся с молотком и плоскогубцами. Лизавета встала перед табличкой, предостерегающе подняла руки:
— Не дури, Дионис! Знаешь, чем это пахнет?
— Знаю, — отстраняя ее, сказал старик. — Халтурой.
Он выдернул согнутый гвоздь, выпрямил и вбил снова. Посмотрел на табличку и с удовлетворением
отметил:
— А краска-то эмалевая, не смоет.
— От кого же они его охранять вздумали? — недоумевала Лизавета.
— От нас с тобой. Ты вот что, Лизавета, найди председателя и скажи, что мы, мол, согласны строиться за водокачкой.
— Как это согласны? Я отсюда никуда не уйду!
— Я тоже, — успокоил жену Дионис, — а участок для дома пусть выделят, хоть у черта на куличках.
Уходя, Лизавета неодобрительно покачала головой:
— Оф, недоброе ты затеял, Дионис.
В калитку вошел Ионел, за ним еще один красный следопыт, на животе которого болтался фотоаппарат.
— Поздравляю вас, мош Дионис, с большим событием, — торжественно произнес Ионел, — с включением вашего дома в список этнографических памятников нашего села. Аурел, ты готов?
— Всегда готов, — сказал юный фотограф и на них объектив.
Ионел протянул руку мошу Дионису. Щелчок — и это историческое рукопожатие было зафиксировано на пленку.
— Дубль два — сказал Аурел.
Ионел снова протянул руку старику. Тот нехотя пожал:
