Мелис пристально посмотрела ему в глаза, потом повернулась и села в машину.
— Я в это поверю, когда сама увижу.
— Увидите. Знаете, я и сам себе иногда удивляюсь.
Они осматривали зону взрыва до самых сумерек, но нашли лишь несколько плавающих обломков. С каждым часом надежда Мелис угасала.
Его там не было. Ни вся ее решимость, ни все эти поиски не смогут вернуть Фила. Бирюзовое море было таким спокойным, таким безмятежно-прекрасным, что ей прямо-таки неловко было думать о страшной тайне, которую оно скрывало.
«Но ведь не море убило Фила», — напомнила себе Мелис. Может, оно и стало его могилой, но оно не было убийцей.
— Хотите пройти еще разок? — тихо спросил Джед. — Мы могли бы еще больше расширить периметр.
— Нет, — не поворачиваясь к нему, ответила Мелис. — Это было бы пустой тратой времени. Его здесь нет. Собираетесь сказать: «Я так и знал»?
— Нет. Вам было необходимо убедиться собственными глазами, поверить в реальность. Я это понимаю. Но теперь вы готовы вернуться в Афины?
Мелис нервно кивнула.
— Может, хотите поесть? Я велел Билли сделать фирменные бутерброды. Он в этом деле просто кудесник. Уилсон и ваш друг Гэри в кают-компании поглощают их тоннами.
— Билли?
— Билли Сандерс, кок. Я украл его из лучшего ресторана Праги.
Ну, разумеется, на такой роскошной яхте, как «Трина», есть свой кок. Она, кажется, где-то читала, что Келби купил яхту у саудовского нефтяного шейха. Огромная, лоснящаяся, как кит, яхта была начинена самым современным оборудованием и несла на себе две вспомогательные моторные лодки внушительных размеров. Световые годы отделяли ее от «Последнего приюта». Примерно то же расстояние лежало между Келби и Филом. И тем не менее Фил считал, что между ним и Келби есть что-то общее.
«Он одержим той же страстью, и он может осуществить свою мечту».
Вот что Фил сказал ей о Келби в последнем телефонном разговоре. И он был прав. Она ощущала страсть, двигавшую Джедом Келби, и уже убедилась, что средства у него есть.
— Как насчет поесть? — напомнил Джед. Мелис покачала головой:
— Я не голодна. Я лучше посижу тут какое-то время. — Она села на палубе и крепко обхватила колени руками. — У меня был не самый легкий день.
— Верно подмечено. — Его голос вдруг стал резким: — Последние два часа я ждал, что вы сломаетесь. Ради всего святого, никто не подумает о вас плохо, если вы заплачете.
— А мне плевать, кто и что обо мне подумает. И даже если я буду рыдать в голос, Филу это не поможет. Ему уже теперь никто и ничто не поможет.
