«Кто-то следит за тобой», — проговорил ей внутренний голос.
Софию зазнобило.
— Согласна с тобой, Бальзак. — Она снова сосредоточилась на нем и попыталась прогнать страх. — Чем скорее ты передашь мне записку, тем скорее мы сможем уйти.
Бальзак, казалось, перестал интересоваться их разговором, оцепенело уставившись взглядом куда-то поверх ее плеча. Его базедовые глаза заморгали, а нелепая самоуверенность исчезла. Наверняка заметил кого-то, кто вызывал у него ужас. Прежде чем София смогла обернуться и определить, что заставило его побелеть от страха, его речь превратилась в полубред. Она снова внимательно уставилась на него.
— Вас преследуют… Они хотят, чтобы вы знали о том… что прежде чем вы встретитесь с… — Он умолк и покачал головой. — Осторожность, гражданка, действуйте с оглядкой.
Дверь в таверну распахнулась, свежий октябрьский ветерок немного проветрил душное помещение. Шумная компания солдат начала протискиваться от двери, возле которой они оставили свои длинные острые пики. Их красные мундиры и кепи как бы раскрасили комнату ярко-красными мазками.
Бальзак воспользовался шумом и суматохой, чтобы схватить свое вознаграждение со стола и дернуть в сторону кухни.
Она не успела рвануться за ним и преградить ему путь: солдатня заполнила пространство между ней и Бальзаком.
— Прочь с моих глаз, старая карга, — нетерпеливо приказал один из бравых парней и безжалостно спихнул ее со стула на пол. Не обращая внимания на боль в плече, она поднялась с намерением тут же пуститься вслед за исчезнувшим Бальзаком. Но уголком глаза успела заметить лихорадочные движения Эммы. Та дергала себя за рукав.
София взглянула на свое рванье и вспомнила, как одета и для чего.
И о чем она только думает?
В волнении она почти забыла, что старухам негоже скакать подобно молодым газелям. Она кинула благодарный взгляд на Эмму, надеясь, что подруга поймет это и как извинение. Ей незачем было так рисковать. Оливер был уже почти что в кухне.
Если Бальзаку есть что добавить к уже сказанному, то лучше Оливера из него этого никто не вытрясет.
Медленно, как на шарнирах, она повернулась к солдату. Заныв, привычно заканючила:
— Один су для бедной старушки. Всего один су на ужин бедной нищенке. — Ее голос дрогнул и смолк, когда она полезла за своим узлом под стол.
Огромный детина в униформе ругнулся на нее:
— Прочь, я тебе сказал! Вот надоедливая ведьма! Когда я плачу кому-то деньги, то получаю что-то взамен, ясно? — Он потянулся к служанке, которая, хотя и не имела нескольких передних зубов, зато обладала двумя отличными дынями в качестве груди. Он усадил хихикающую девицу к себе на колени и бросил на Софию победоносный взгляд. — Если бы ты не была жестче старого пня, то я собственноручно посадил бы тебя на телегу и отвез на гильотину. Но о твою шею только затупишь доброе лезвие.
