Бедная, дорогая Маргарита, как бы мне хотелось, быть святой, чтобы этот поцелуй тебя вернул Богу.
Потом я ее одела, как она просила, пошла за священником в Saint-Roch, поставила две свечки и молилась два часа в церкви.
Я раздала бедным ее деньги.
Я плохо знакома с религией, но думаю, что Господь Бог признает мои слезы искренними, мою молитву пламенной, мою милостыню чистосердечной и сжалится над той, которая умерла молодой и красивой, не имея никого, кроме меня, чтобы закрыть ей глаза и похоронить ее.
22 февраля.
Сегодня были похороны. В церкви было много подруг Маргариты. Некоторые искренне плакали. Когда погребальная процессия шла по направлению к Монмартру, в ней было всего двое мужчин, граф Г., который специально по этому случаю приехал из Лондона, и герцог, которого вели под руки два лакея.
Я записываю все эти подробности у нее в квартире, слезы застилают мне глаза, передо мной печально горит лампа и стоит обед, к которому я не притронулась, конечно, но который Панина заказала для меня, потому что я уже больше суток ничего не ела.
В моей памяти недолго удержатся эти печальные впечатления, потому что моя жизнь так же мало принадлежит мне, как жизнь Маргариты принадлежала ей. Поэтому-то я и описываю вам все подробно из опасения, что после долгого разрыва между этими событиями и вашим возвращением я не сумею быть вполне точной».
— Вы прочли? — спросил Арман, когда я окончил чтение этой рукописи.
— Теперь я понимаю ваши страдания, мой друг, если правда все то, что я прочел!
— Отец подтвердил мне это в своем письме.
Мы разговаривали еще некоторое время о печальной судьбе Маргариты, и я вернулся домой немного отдохнуть.
Арман был по-прежнему печален, но немного успокоился, рассказав мне всю историю. Он быстро поправился, и мы вместе пошли к Прюданс и к Жюли Дюпре.
Прюданс обанкротилась. Она обвиняла в этом Маргариту. Во время ее болезни она ей давала взаймы много денег, которые сама брала под векселя и не сумела выплатить. Маргарита умерла, не вернув ей ничего и не выдав ей расписок, которые она могла бы представить в доказательство долга.
При помощи этой басни, которую мадам Дювернуа рассказывала повсюду, чтобы оправдать свои плохие дела, она выжала тысячу франков у Армана. Он ей не поверил, но сделал вид, что верит, из уважения к памяти своей любовницы.
Потом мы пошли к Жюли Дюпре, она нам рассказала о печальных событиях, свидетельницей которых была, и, проливая искренние слезы, вспоминала свою подругу.
