Роман женщины - Александр Дюма-сын

Знаете ли вы город Дре? Если не знаете именно его, то вам хорошо известны другие провинциальные города — а этого слишком довольно; ибо все они имеют один и тот же характер, одни и те же странности, одни и те же предрассудки.

Однако город Дре имеет свою особенность: он ведет торг колбасами и свининою; но так как эта особенность не может придать ни малейшей занимательности нашей книге, то мы и пройдем ее молчанием, рискуя даже навлечь на себя неудовольствие почтенных торговцев и их клиентов.

Это не шутка! Провинция не прощает насмешек. Провинция похожа на тех состарившихся женщин с резким, пронзительным голосом, с горбатым, вниз загнутым носом, разодетых, разукрашенных всевозможными драгоценными вещами, высохших, злобных, прихотливых, жеманных, осуждающих всех молодых и хорошеньких и не упускающих случая оклеветать их, — на те создания, которые, опираясь на добродетель 50-летнего возраста, свободные от всяких покушений или скрываясь за завесой искусства и опыта, а иногда и ханжества, стараются очернить все прекрасное, молодое и доверчивое, оставаясь неуязвимыми под своей кирасой. Попробуйте напасть на них — и вы увидите сами, как они простят вам это нападение. Невозможно определить, что такое ненависть старой женщины, особенно когда на ее стороне авторитет прожитых лет и когда благочестие, по крайней мере наружное, придает веру в непогрешимость и беспристрастие их суждений.

Я ненавижу провинцию, она относительно Парижа то же, что и старая женщина относительно молоденькой.

Но такого суждения о провинции я не распространяю на те города, которые, имея 100 или 200 тысяч жителей, по своей торговле, промышленности и развитию находятся в непосредственных отношениях с Парижем. Правда, они имеют свои странности, как и Париж имеет свои, но они уничтожаются в этом шуме общего движения; города же, презираемые мною, и короткого знакомства с которыми я бы желал избежать, это города, имеющие от 10 до 12 тысяч жителей, снабженные подпрефектурою и украшенные королевским прокурором. Такие-то городки надменны до крайности: они презирают торгующее сословие и помешаны на аристократии, которую составляют: президент, королевский прокурор, подпрефект, судьи, нотариусы и адвокаты. Иногда допускаются сюда и некоторые из ростовщиков, но только через задние двери.