НАТАЛИ. Отчего ты остановился?
О г АР Е в. Я больше не могу. Он сошел с ума.
Закрывает журнал и дает ему упасть.
Н АТАЛИ. Ладно, все равно было скучно.
САША ГЕРЦЕН, семи лет, пробегает через сад. За ним бежит няня, с детской коляской.
У Саши в руках удочка и пустая банка для мальков.
Саша, не подходи слишком близко к реке, любимый мой! (Обращается к няне.) Не пускайте его играть на берегу!
ОГАРЕВ. Но… у него ведь, кажется, удочка в руках…
Н AT А л и (зовет). А где Коля? (Смотрит в другую сторону.)Хорошо, хорошо, я присмотрю за ним. (Продолжаяразговор.) Я не против скуки. Скучать в деревне даже приятно. Но вот в книге скука непростительна. (Отворачивается и говорит, забавляясь.) Куда приятнее кушать цветочки. (Взглядывает на Тургенева.) Он что, заснул?
ОГАРЕВ. Он мне об этом ничего не говорил.
НАТАЛИ. Александр и Грановский пошли собирать грибы. Должно быть, скоро вернутся… О чем поговорим?
ОГАРЕВ. Давай… конечно.
НАТАЛИ. Отчего мне кажется, что я здесь уже бывала раньше?
ОГАРЕВ. Потому что ты здесь была прошлым летом.
НАТАЛИ. Разве у тебя не бывает такого чувства, что, пока время стремглав несется неизвестно куда, бывают минуты… ситуации… которые повторяются снова и снова. Как почтовые станции, где мы меняем лошадей.
ОГАРЕВ. МЫ уже начали? Или это еще до того, как мы начнем беседовать?
НАТАЛИ. Ах, перестань валять дурака. Все равно что-то не так в этом году. Хотя здесь все те же люди, которые были так счастливы вместе, когда мы сняли эту дачу прошлым летом. Знаешь, что изменилось?
ОГАРЕВ. Прошлым летом здесь не было меня.
НАТАЛ И. Кетчер дуется… Взрослые люди, а ссорятся из-за того, как варить кофе.
ОГАРЕВ. НО Александр прав. Кофе плох. И может, метод Кетчера его улучшит.
НАТАЛИ. Разумеется, это не парижский кофе!.. Ты, верно, жалеешь, что уехал из Парижа.
ОГАРЕВ. Нет. Совсем нет.
Тургенев ворочается.
НАТАЛ и. Иван?.. Он теперь, наверное, в Париже, ему снится Опера!
ОГАРЕВ. Я только одно тебе скажу. Петь Виардо умеет.
НАТАЛ И. НО она так уродлива.
ОГАРЕВ. Красавицу полюбить каждый может. Любовь Тургенева - всем нам упрек.
А мы играем этим словом, как мячиком. (Пауза.) После нашей свадьбы, в первом письме тебе и Александру, моя жена писала, что уродлива. Так что это я сам себе делаю комплимент.
НАТАЛИ. Еще она писала, что не тщеславна и ценит добродетель ради самой добродетели. Она точно так же ошибалась и насчет своей внешности. Прости, Ник.
ОГАРЕВ (спокойно). Если уж мы заговорили о любви… Ах, какие мы писали письма… "…Любить Вас значит любить Господа и Его Вселенную. Наша любовь в своей готовности объять все человечество опровергает эгоизм…" НАТАЛИ. МЫ все так писали - а почему бы и нет - это было правдой.
