До-ре-ми-фа-соль-ля-си-Ты-свободы-попроси - Том Стоппард

«До-ре-ми-фа-соль-ля-си-Ты-свободы-попроси»[1] — такое произведение, где текст составляет лишь часть от целого. Подзаголовок «Пьеса для актеров и оркестра» также не способен передать, в какой степени успех этой полифонии определяется музыкой, сочиненной Андре Превином. И вообще, наше общее детище — это именно его затея. В 1974 году, будучи главным дирижером Лондонского симфонического оркестра, господин Превин предложил мне написать пьесу, для постановки которой надо было бы вывести на сцену полноценный оркестр. Такие предложения поступают нечасто — пожалуй что раз в жизни, и я, не раздумывая, согласился. Однако прошло полтора года, а работа никак не сдвигалась с места.

Обычно — и желательно, чтобы так и было, — пьеса создается, когда ее автору есть что сказать. И форма пьесы всецело зависит от ее содержания. Мне же в данном случае предстояло придумать содержание под заранее заданную форму. Мы с господином Превином четко договорились, что это будет не концертное исполнение текста под музыку, не мелодекламация и не произведение для профессиональных певцов. Это будет самое настоящее драматическое произведение, в котором симфоническому оркестру уготована одна из ключевых ролей. Насколько нам было известно, прежде никто ничего подобного не предпринимал. Впрочем, это тоже не причина писать пьесу, хотя, признаюсь, перспектива стать первым льстила моему самолюбию.

Итак, я получил карт-бланш, но понимал при этом только одно: пьеса, которую я напишу, должна, в сущности, быть об оркестре, поскольку посадить на сцену сто человек с инструментами и сделать их простыми аккомпаниаторами — значит заранее обречь все начинание на оглушительный провал. Я решил, что единственное осмысленное решение — дать оркестру некую роль в сюжете. Первый сюжет, который пришел мне в голову, выглядел так: жил да был миллионер, и был у него оркестр. Однако телега по-прежнему оказывалась впереди лошади. Творческий тупик усугублялся еще и тем, что я ничего не знал об оркестрах и почти ничего — о «серьезной» музыке. Я оказался в положении человека, который, не читавши в жизни ничегошеньки, кроме детективов, вынужден писать текст для моноспектакля о лорде Байроне просто потому, что получил заказ от хромого, как и Байрон, актера. Мой музыкальный опыт ограничивался игрой на треугольнике в детском садике — у нас там составилась группа «ударников». Тем не менее я сообщил моему соавтору, что пишу пьесу про миллионера, игравшего в детстве на треугольнике и купившего в конце концов симфонический оркестр.