Так они и сидели молча, обнявшись.
Алел закат, обливая равнину червленым золотом.
Аккуратно обтерев закоптившееся лезвие о край своего серо-голубого плаща, Фрит приближался к девочкам сзади. Он держал меч наготове.
Идеальный миг. Лучшего не будет.
Снести головы обеим можно одним ударом. Только замахиваться нужно со стороны Гиты. Потому что, если лезвие меча попадет на растрепавшуюся косицу Мелики, волосы пресекут скорость, и тогда визгу не оберешься. Церемонное благолепие момента куры лапами загребут.
Неслышно ступая, варвар шепотом воззвал к господину Рогу.
Жизненные соки прилили к его мышцам, сердце оглушительно грохнуло. В последний раз Фрит посмотрел на Эви, чуть задержавшись взглядом на проточине, что зрительно делала его длинную тонкую морду с черными кратерами ноздрей еще более длинной. Сколько лет он гадал, на что она, эта проточина, похожа! Но теперь отгадка пришла к нему сама. На засов она похожа. На засов, что запирает намертво Железные Ворота, через каковые только и можно попасть в Слепую Степь, туда, в рай коней. На засов, который ему нужно отодвинуть.
Фрит медленно поднял меч… И в последний раз спросил себя – все ли в порядке?
Слова сказаны, пусть и шепотом. Сердце – подвешено в священной пустоте. Оружие – чисто.
Но что-то все же не так.
Фрит помедлил. Ах, да! Шапка! Да кто же совершает жертвоприношение в шапке!
Свободной рукой Фрит стянул с макушки кайныс и, не глядя, зашвырнул его за спину.
Небрежно спланировав, шапка коснулась куста полевой ромашки и на нем уселась – гигантский гибрид южной бабочки с океанской медузой.
Возмущенно зажужжал запертый под войлочным куполом шмель. Когда мохнатый узник сообразил, что его глас не был услышан, он грузно стукнулся о войлочную стену всем своим полным телом и затем сделал это снова и снова – дескать, отоприте!
Смутно, дремотно уткнувшись носом в затылок Мелики, Гита подобрала под себя ногу, да как-то не слишком ловко – на ее сандалии тихо лопнул хлипкий ремешок.
Странное дело, но эти едва различимые звуки кое-что переменили в торжественном спокойствии мира.
Мелика подняла голову с коленей Гиты. Звонко чмокнула ее в щеку. И сказала:
– Знаешь, что я тут подумала?
– Ась? – Гита приоткрыла один глаз.
– Я уже все придумала!
– Что еще?
– Давай оживим Эви!
– В смысле?
– Ну, у нас же есть Серый Тюльпан! Вот и давай его оживим!
– Давай завтра… – глаза Гиты снова закрылись, не было сил бороться с дремотой.
– Такой прекрасный конь… Мне лично будет приятно… И Фрит – то-то он обрадуется! Он ведь его так любит! В сто раз больше нас! А в-третьих, если Эви оживет, мы быстро-быстро доедем домой! А то там, наверное, мои уже страсть как переживают…
