Я тоже думал о Рябцеве. Невероятная, почти неконтролируемая, тупая животная страсть! Химица сделала из него зомби. Способен ли этот парень убить меня? Думаю, да. В состоянии аффекта, в каком он пребывал минуту назад, он запросто мог бы пырнуть меня ножом, окажись тот в его руке. А без аффекта? Мог ли он расчетливо и хладнокровно вывести из строя «Ниву», превратив ее в гроб на колесах? А почему бы и нет? Если даже я, проявивший по отношению к Ольге Андреевне полнейшее целомудрие, вызвал у него столь сильную реакцию, то можно представить, какой эмоциональный взрыв пережил Рябцев, когда узнал, что Лешка две ночи провел у химицы. Странно, что он вообще не искромсал Лешку на мелкие кусочки и не растворил их в серной кислоте.
Я попытался представить Рябцева, который, обливаясь слезами ревности, что-то творит с двигателем «Нивы» и тихо шепчет: «Сволочь! Ты за это заплатишь! Я тебе устрою американские горки!» Что ж, этот эпизод вполне мог состояться. Никаких натяжек здесь нет. И я даже мог поверить в то, что Рябцев, боясь ответственности, придумал забить в замок ремня безопасности медаль да еще сунуть куда-нибудь под сиденье «Нивы» плоскогубцы Белоносова, чтобы кинуть подозрение на физрука…
Вот только почему именно на физрука? Не потому ли, что физрук тоже неровно дышит по отношению к химице?
Необыкновенно сильное волнение охватило меня, какое я обычно испытываю за мгновение до раскрытия преступления. Конструкция, которую я мысленно создал, была еще очень хрупка и нежна, как только что родившийся ребенок. И я даже в мыслях обращался с ней очень осторожно… Значит, Лешка приезжает по письму, но сразу понимает, что Белоносов школьницами никогда не интересовался, и моментально переключается на обворожительную химицу. Перед ее красотой он не может устоять. Два дня он не выходит из ее дома, что, естественно, становится известно не только директрисе, но и Рябцеву. Ревность затуманивает лучшему ученику школы мозги, и он решает вывести из строя машину. Он прекрасно знает, какую опасность представляет зимой Мокрый Перевал…
Так, замечательно! Все пока логично.
Я кинул взгляд на тренерскую. Ольга Андреевна села за стол, придвинула к себе ближе настольную лампу и стала выдвигать ящики. Что она ищет в столе Белоносова? Впрочем, сейчас не об этом! Нельзя разбрасываться мыслями. Моя конструкция еще не готова. Я еще не знаю, куда пристроить Белоносова с его переодеванием в женскую одежду, с его мнимым исчезновением. Почему он боится показаться на людях? Чего он боится?
