– Ольга Андреевна, да конечно… Да я ради вас все сделаю!.. Я сутками из лаборатории выходить не буду!.. Да я… да я…
У него больше не нашлось слов, которыми он пытался выразить свое безоговорочное согласие с предложенной сделкой. Впрочем, этих захлебистых эмоций Ольге Андреевне оказалось вполне достаточно. Она очень мило улыбнулась, отчего Рябцев судорожно, с резиновым скрипом, сглотнул, и, коснувшись пальцами его щеки, окончательно сломила его.
– Все у нас с тобой будет, мой мальчик, – шепотом произнесла она. – Все будет…
Мне показалось, что Рябцев сейчас грохнется в обморок. Он устоял и даже попытался покрыть страстными лобызаньями руку Ольги Андреевны, но она решительно отдернула ее и властно приказала:
– Все. Иди!
Рябцев молча кивнул и бегом выскочил из тренерской. Он пролетел мимо меня на таком расстоянии, что едва не задел меня локтем, и с грохотом скатился по металлической лестнице. Вскоре его шаги затихли в конце коридора.
Я продолжал наблюдать из своей засады за Ольгой Андреевной. Блестящая игра! Учитель химии в два счета вылепила себе такого раба, который ради нее теперь готов на все. Да она с такими данными всех мальчишек класса может в медалисты вывести! Если, конечно, они не перебьют друг друга на почве ревности.
У меня появилось странное ощущение, будто я был волком и меня со всех сторон обложили охотники. Таинственная история с запиской на тетрадном листе закончилась так же быстро, как и началась, но проблем от этого не поубавилось. Вот, оказывается, почему Рябцев не назвал мне имя человека, который намеревался меня убить. Потому что этим человеком был он сам. А грохнуть меня он собирался из-за банальной ревности. Наверное, подсмотрел, как мы с Ольгой Андреевной в машине сидели, и наполнилось его любвеобильное сердце жаждой мести. Выходит, кроме Белоносова у меня появился еще один потенциальный враг, который точит на меня большой кинжал. Проклятая Кажма! Еще ничего плохого я здесь не сделал, а недоброжелатели уже плодятся со страшной силой! А что будет через неделю, если, не дай бог, мне суждено пробыть здесь столько времени? Весь поселок ополчится против меня?
Ольга Андреевна неподвижно стояла посреди комнаты, подбрасывая на ладони алюминиевую медаль – точно такую же, какая была забита в замок ремня безопасности. Химица о чем-то напряженно думала. Наверняка о Рябцеве. И, быть может, о той власти, какую она имела над ним. Но для чего ей власть над мальчишкой, над ребенком, у которого еще нет ничего за душой, кроме обязанности хорошо учиться?
