Ба! Как чего? Милиции! Милиции он боится! Вчера утром Белоносов поехал на Побережье, чтобы провести занятия в «Юнге». В городе он каким-то образом узнал об аварии на Мокром Перевале. Это его взволновало. Как же! Ведь журналист приезжал по его душу! И вдруг разбился насмерть при странных обстоятельствах! Тут любой человек почувствует себя неуютно, боясь, что кто-то может заподозрить его. И что делает Белоносов? Он начинает выяснять, насколько велики его шансы получить повестку от следователя. Физрук бежит буквально по моим следам: сначала в морг, потом в автосервис, где стоит разбитая «Нива». За небольшие деньги он запросто получает информацию о плоскогубцах и медали. И понимает, что уже крепко вляпался, что его подставили и теперь наверняка упрячут за решетку. Он взволнован, мысли его путаются. Бежать! Но куда? В Кажме его сразу найдут. К жене нельзя, она уже живет с другим мужиком. И тогда его осеняет несколько странная, но вполне оригинальная идея. Он возвращается в Кажму под видом женщины и прячется в своем доме. А что же Ольга Андреевна? Она посвящена в его беду, она распускает слух о его исчезновении, следит за всеми моими передвижениями (ночью в школе и около пивной) и тайно приносит Белоносову в дом еду. Все!
Все детали сошлись. Конструкция сложилась… Я перевел дух и мысленно пожал себе руку. Поздравляю, Кирилл Вацура! Чуть больше суток тебе понадобилось, чтобы распутать весьма непростое дельце!
Но радость триумфа тотчас отравила горечь от жалости к Лешке. Бедный парень! Он так мечтал влюбиться, быть любимым и создать семью. И нашел очаровательную женщину, и кинулся в любовь с головой, как в омут, но так и не узнал, что нашел в Кажме вовсе не свою половинку, а свою смерть.
Я стоял в своей темной засаде и уже не понимал, зачем я это делаю. Тайно следить за Ольгой Андреевной теперь не было никакого смысла. Меня уже не интересовало, что она искала в столе Белоносова. Какая разница, если ответ на главный вопрос я получил.
Я решительно вошел в тренерскую. Ольга Андреевна тихо вскрикнула, со стуком задвинула ящик и вскочила со стула.
– Что вы здесь делаете?! – нетвердым голосом произнесла она. – Как вы посмели?!
Я заметил, как сильно она побледнела. Ярко-алые губы на бледном лице – это что-то умопомрачительное! Я прекрасно понимал чувства Рябцева.
– Тихо, тихо! – сказал я, приложив палец к губам и закрыв за собой дверь. – Не пытайтесь меня напугать. Единственного, кого я немножко боюсь, как бешеного ежика, так это Рябцева. Но он, кажется, уже выбежал из школы.
