На стоянке Философ отыскал пурпурное авто императора. Преторианцы не хотели его пропускать, но Философ указал на надетое поверх чёрного платка золотое ожерелье, похожее на галльский торквес. Только на этом была выбита надпись – «Философ, раб императора». Увидев ожерелье, преторианцы беспрепятственно допустили Философа к машине Августа. Постум уже сидел на заднем сиденье, обнимая Туллию.
– Ну как, тебе понравилась развлекуха? – поинтересовался император. – Признайся, что понравилась. – Август похлопал Философа по плечу.
– Нет. Не понравилась. Не люблю, когда убивают на арене.
– Вот как?! Тогда ты чудовищно стар, приятель. Ныне другие времена и другие нравы. А я люблю игры. Особенно те, где надо драться.
– «О, времена, о, нравы!» – воскликнула Хлоя, смеясь. – Ты здорово дрался, Постум Август!
– Ты бы видела Бенита – он чуть не лопнул от ярости, когда побили его чёрных. Кумий, ты видел его рожу?
– Нет, – признался сочинитель. – Я плакал… так, как не плакал, когда получил двойку за письмо при поступлении в лицей… клянусь Геркулесом.
– А по-моему, Бенит был доволен, что ты победил, – сказала Туллия. – Я сидела совсем недалеко от императорской ложи. Клянусь, Бенит был доволен. Зато Макрин – в ярости.
– Да? Может быть. Но Макрин проиграл. А проигравший ничего не решает. Кстати, а где Рыжий? – обеспокоился Постум. – Я его не вижу! Этот парень мне приглянулся. Я бы взял его к себе в свиту. Мне как раз не хватает ещё одного сумасшедшего. Они бы составили с Философом прекрасную пару. Рыжий! – крикнул Постум. Но никто не отозвался. – Да кто-нибудь видел Рыжего? – спросил император раздражённо.
Крот пожал плечами.
– Удрал, – предположил Кумий. Он снова был в свите. Обнимался с каждым. Даже с Философом.
Двое спасённых ехали во второй машине следом за пурпурной «триремой» императора. Время от времени Муций начинал приветственно размахивать руками в надежде, что Август заметит его изъявления признательности. Зато Корв старался держаться солидно, с достоинством, и лишь время от времени утирал предательски влажнеющие глаза.
– Что будет с этими ребятами теперь? – спросил Философ.
– Я их отправлю на Крит. Всех, кроме Кумия, разумеется. Этого оставлю при себе. Он меня веселит. А тебя нет?
– На Крит? Зачем?
– Пусть составят компанию Норме Галликан. Старушке там скучно. Она шлёт мне такие чудесные письма, не замечая, что время эпистолярной борьбы прошло.
– Ты переписываешься с Нормой Галликан? – изумился Философ.
