– Как бы они не прикончили тебя, – буркнул Бенит. – Оружие-то боевое. – Происходящее ему не нравилось. Он не желал гибели этому юноше. Видят боги – не желал.
– Ты отдал приказ меня прикончить? – Постум изобразил притворный испуг.
– Не говори ерунды. В Риме есть только один человек, который тебя любит. И этот человек – я. – Бенит верил, что говорит правду. И Постум ему верил. Почти. – Но приказать исполнителям подставить горло под твой меч я не могу.
– И не надо. Бой будет честным.
– Исполнители – прекрасные бойцы, – ухмыльнулся Аспер. – И они любят кровь. Как и я. – Аспер плотоядно облизнул губы.
– Это заметно.
И Постум вышел.
– Его в самом деле могут прикончить, – предположил Аспер и глянул на Бенита, пытаясь угадать, что думает диктатор по этому поводу.
– Пусть боги решают. Надеюсь, парень умеет драться. Кажется, его этому учили. Ведь он император.
– С моими ребятами ему не справиться, – сказал Макрин. Он потихоньку вернулся в ложу и теперь из-за плеча Бенита озирал арену. – Они – самые лучшие. – Глава исполнителей выжидательно посмотрел на Бенита – что тот скажет. Но диктатор не сказал ничего.
Приговорённых выпустили из куникула. Первым шагал Корв, последним – рыжий. И вдруг распахнулись ворота под императорской ложей, и на арену шагнул сам император. Зрители, начавшие свистеть при виде осуждённых, умолкли – узнали Постума. Его появление было для них загадкой. Зачем император на арене? Хочет наградить? Или… неужели будет сражаться сам? Ропот побежал по рядам. Скорее неприязни, чем восторга. Из осуждённых лишь Корв казался достойным бойцом. Остальные напоминали жертвенных животных, почему-то одетых в доспехи и вооружённых мечами и щитами. Вряд ли они продержатся и минуту. На самом деле минута – это очень долго. Это бесконечный бой – тот, который длится минуту. Все значительное слишком кратко, как Венерин спазм. Постум неспешно подошёл и встал в ряд с осуждёнными. Муций по левую руку от него. Кумий – справа. Корв понял замысел и выступил вперёд, заслоняя Кумия с другой стороны плечом. Рыжий занял позицию рядом с Муцием. Каждый опытный боец должен был прикрыть неумёху. Риск был велик. В предстоящей драке и собственную-то жизнь отстоять можно было с трудом. А уж если думать про соседа…
– Оставьте меня, не рискуйте. Я встану отдельно. Пусть я погибну… не надо… – путано забормотал Муций. Вчерашний хмель прошёл, а вместе с ним улетучилась и смелость. Теперь он отчаянно трусил. Да, он боялся. Но пусть будет Юпитер Всеблагой и Величайший свидетелем – он не хотел спасти свою жизнь ценой жизни старшего брата.
