Это сознательное извращение сути исторических ошибок партийного руководства и позволило горбачевцам и «демократам» оболгать всю политику партии, и увести массы от созидательных задач на путь разрушения и партии, и социалистического государства.
Но вернемся к псевдонимам в эпоху пребывания партии в подполье. Еще более недисциплинированными по отношению к рекомендациям партии, и тем самым к ее политике, к ее авторитету, оказалась та часть ее членов, которая пришла в революционное движение, пройдя несколько оппозиционных организаций и фракций – из Бунда, из среды «экономистов», из меньшевиков и др.
Отчасти не зная о сложившихся уже традициях в РСДРП(б), а отчасти не считая их для себя обязательными, особенно в той части, где они касались не принципиальных политических вопросов, а партийного быта, партийных привычек, партийного поведения, – эти люди, особенно после 1905 г. и наступившего периода разброда в 1907-1910 гг. привносили в партию свои понятия, свои привычки, и в частности, свое понятие о партийных псевдонимах, с которыми они, как правило, уже приходили в партию, и которые выбирали еще до своего активного участия в ее работе, или же после пребывания в ссылке или в тюрьмах, куда они попадали первоначально сразу же после первых шагов в той или иной организации, как правило, по беспечности и неопытности.
Самой распространенной основой для выбора псевдонима у этого типа людей были географические объекты, т.е. города или села, где они родились, были в тюрьме или на поселении, или же где им приходилось вести свою основную партийную работу. Выбор подобных псевдонимов не требовал никакого труда и размышления, происходил в 90% случаев совершенно автоматически и единственным препятствием такого выбора могла служить неблагозвучность того или иного географического пункта. Технически же псевдоним этого рода представлял собой прилагательное, образованное от названия населенного пункта с окончанием «-ский». Так, если город назывался Немиров, то фамилия-псевдоним получалась – Немировский, а если это была Белая Церковь, то и тут затруднений не возникало и получался красивый псевдоним Белоцерковский.
По такому принципу образовывали свои не только псевдонимы, но и полноправные фамилии, в царской России все евреи, выезжавшие по разрешению на работу или место жительства из Польши, Украины и Белоруссии в великорусские губернии России или в Сибирь. Пересекая «черту оседлости», т.е. границу, за которую евреи не имели права в царской России выезжать без разрешения, они, обычно, меняли свои национальные, специфические имена и фамилии и брали «географическую фамилию» с «польским оттенком». Но от настоящих польских фамилий такие фамилии отличались тем, что были основаны исключительно на использовании географической номенклатуры, в то время как настоящие польские фамилии были связаны прежде всего с польскими словами, обозначавшими профессию, качество или свойство характера и реже – родовое («звериное») наименование владения или поместья, названия которых никак не напоминали распространенные географические объекты.
