Беря партийный псевдоним по этому типу, многие использовали географические названия не своего места рождения за чертой оседлости, а наименования русских населенных пунктов, где им приходилось бывать.
Так возникли псевдонимы:
Варшавский – (М.Г.Бронский)
Ярославский – (М.И.Губельман)
Киевский – (Г.Л.(Ю.Л.) Пятаков)
Радомысльский –
Московский – (О.-Г.А.Апфельбаум)
Троцкий – (Л.Д Бронштейн) от г. Троки в Литве, ныне Тракай
Сокольников – (Г.Я.Бриллиант) от московских Сокольников.
После 1905 г. по такому же принципу стали выбирать псевдонимы и русские революционеры:
Томский – М.П.Ефремов
Волгин (затем – Камский) – Н.А.Обухов
Свирский (позднее – Невский) – А.В.Галкин
Невский – Ф.И.Кривобоков
Симбирский – К.Н.Самойлова
Что же касается бундовцев, то они, наоборот, позднее стали брать псевдонимы, не скрывавшие их национальной принадлежности:
М.И.Гольдман – Либер
Ф.И.Гурвич – Дан
И.Айзенштадт – Юдин
После нескольких лет шатаний в годы отлива революционного движения (1908-1910 гг.) старые фракционеры, переходя на сторону большевиков, старались избирать для себя новые псевдонимы, более подходящие для члена большевистской партии, и как то отвечавшие той славе твердых, несгибаемых, твердокаменных, которую приобрели большевики в революцию 1905-1907 гг. и в годы реакции.
Так, видный меньшевик-партиец, Л.Б.Розенфельд, долго выбиравший себе большевистский псевдоним, наконец, нашел простой выход, переведя расхожую фамилию своей замужней сестры – Штейн – на русский язык и став с этих пор для всего мира – Каменевым.
Вообще, после 1905-07 г. в большевистской среде выбор псевдонима стал совершенно свободным от каких-либо партийных предписаний и многие видные большевики пошли по линии приобретения «крепких», «жестких», «военных» псевдонимов.
Так, А.В.Луначарский стал известен под именем Воинова; В.М.Скрябин стал Молотовым[5], Н.К.Крупская указывала себя на партсъездах, как Саблина.
В этом же ряду «крепких» псевдонимов должен рассматриваться и псевдоним Сталин. Но его уже тогда от всех остальных псевдонимов отличало то, что он был и «крепким» и в то же время единственным, созвучным в партии с псевдонимом Ленин, а также то, что он никому до Сталина не пришел в голову, хотя в партии было несколько человек, имевших как бы близкие к этому понятию фамилии – Сталь, Стальков, оказавшиеся, однако, совершенно незаметными, на фоне прочих.
После революции, когда партия пришла к власти, отношение к псевдонимам изменилось – у одних они совершенно отпали, и политическая деятельность таких людей стала проходить и отождествляться под их настоящей фамилией. У других, наоборот, псевдонимы перестали быть псевдонимами потому, что превратились в полноправную единственную фамилию, под которой данный политический деятель жил, работал и был известен массам.
