Старик крепко спал, привалясь головой к перегородке, шляпа сползла ему на лоб, и тень от нее постепенно закрывала лицо. Вагон мерно качался, тело спящего безвольно подрагивало в такт раскачиванию вагона. В какой-то момент рука его сползла с колен и, мотаясь, точно длинный сверток, повисла - большая, бледная, набрякшая.
А вагон несся все быстрей, тряска усилилась. Вдруг нижняя челюсть спящего отвалилась, и рот его приоткрылся.
«Спит как убитый», - подумал Грегори и тотчас почувствовал леденящий страх. На миг у него перехватило дыхание. Ну конечно же! Фотография этого человека - сделанная после смерти - лежала у него в кармане.
Поезд резко затормозил. Кросс-роу. Вошли несколько человек. Огни на перроне дрогнули и стали отставать. Поезд покатил дальше.
Снова блеснули рекламы и световые табло. Грегори даже не взглянул на название станции, хотя ему давно пора было выходить. Он неподвижно сидел и напряженно смотрел на спящего. Раздалось пронзительное шипение; двери закрылись, горизонтальные линии светящихся трубок плавно поплыли назад, исчезли, вагон, набирая ход, мчался по темному туннелю.
Кровь стучала в висках, заглушая грохот колес. Вагон превратился в белесое, наполненное вращающимися искрами жерло, на дне которого покоилась голова старика. Как загипнотизированный, Грегори смотрел в темную щель полуоткрытого рта. В конце концов ему начало казаться, что это бледное одутловатое лицо излучает опалесцирующий свет. Он стал на ощупь расстегивать пуговицы пальто, чтобы достать пакет с фотографиями. Вагон затормозил. Похоже, это уже Камберуэлл…
Несколько человек встали, какой-то солдат, направляясь к выходу, споткнулся о вытянутую ногу спящего. Тот сразу очнулся, ни слова не говоря, поправил шляпу, поднялся и кинулся к дверям.
Грегори вскочил. Соседи удивленно посмотрели ему вслед. Он выпрыгнул из тронувшегося вагона, придержав закрывавшуюся с пронзительным шипением дверь. Краем глаза заметил разгневанное лицо дежурного по станции и услыхал на бегу его возглас:
– Эй, молодой человек!
В лицо ударила струя холодного воздуха. Грегори остановился, сердце бешено колотилось. Старик из вагона шел в толпе к длинному железному барьеру выхода. Грегори отступил назад и прислонился к газетному киоску, в котором горела яркая электрическая лампочка. Потянулись секунды ожидания.
Старик ковылял, понемногу отставая от основной волны пассажиров. На одну ногу он прихрамывал. Намокшие поля шляпы свисали ему на глаза, пальто было мятое, у карманов вытертое. Выглядел он как последний нищий. Грегори бросил взгляд на зажатую в ладони фотографию. Ни малейшего сходства…
