— И как же ты её снял? — Натан с интересом смотрел на Чёрного.
— Этого не понадобилось. Окно было приоткрыто. Кто-то уже до меня там побывал. Но то ли этот «кто-то» чего-то испугался, то ли у него времени было мало, но он ничего не нашёл. А я нашёл. Сейф под репродукцией Пикассо. Я его ломиком раскурочил. Ты уж извини. Бумажки я прочитал, кое-что стало ясно, но не все. Но одно я понял чётко: для тебя эти документы очень важны. Уничтожить их недолго, а вот восстанавливать — куча времени уйдёт. У себя их хранить опасно, и ненадёжно. Я решил их твоему адвокату сплавить. Раз ты его нанял, значит, доверяешь.
— Ну, Чёрный, ты даёшь! — восхищённо покрутил головой Натан. — Я теперь твой должник.
— Сочтёмся, — Евгений пожал протянутую руку и улыбнулся. — А с Лидкой все-таки будь осторожнее. Змея ещё та!
— На что она мне, корова толстая, — легкомысленно отмахнулся Натан. — Мне же с ней детей не крестить…
— Не скажи. Вобщем, я тебя предупредил.
Машины покрутились по городу и въехали на небольшую улочку, всю застроенную виллами. В этом районе жили обеспеченные люди, очень обеспеченные. Натан, как радушный хозяин, открыл ворота, подождал, пока все пройдут в дом. Фазиль немного задержался у входа, осматривая палисадник.
— Фазиль, ты что-то потерял? — с намёком спросил Натан.
— Смотрю. Красиво у тебя здесь. Странно, что полиция не заинтересовалась твоими доходами.
— А чего ей интересоваться… Я налоги вовремя плачу, и все до копеечки, цента и шекеля. В отличие от других. Ладно, проходи, ничего ты тут не высмотришь.
Гости расположились в огромном холле, ждали хозяина. Дядя Борух устроился в кресле, подальше от окна. Сказывалось врождённое чувство опасности. Чёрный с любопытством рассматривал камин, выполненный в стиле 18 века. Рустам, отослав своих быков обратно в Тель-Авив, сидел в кресле напротив Дяди Боруха, медленно потягивая коньяк. Вообще-то, Израиль не Россия, и не Америка, здесь не принято ходить в окружении охраны, но новые богатые репатрианты привезли с собой свои понятия. Некоторые приехали сюда с такими деньгами, на которые можно было бы скупить всю страну вместе с бедуинами и их верблюдами, поэтому охрана для них не столько охрана, сколько дань престижу.
Моше Бакланов тихо стоял в углу, делая вид, что он в этой компании оказался случайно. Моше знал практически всех собравшихся, но как он говорил, «не по чину ему общаться с ними». Хотя на самом деле, эти люди ни в грош не ставили заместителя мэра. Для них он был пешка, шестёрка, очень любил деньги, через него прокручивались разные не самые благовидные дела. При этом Моше был хитрый, умный, скользкий, знал, кого облизать, кого подмазать…Рядом с ним стоял Юрий Шац, депутат кнесета. Эти двое были достойны друг друга. Шац вылез, что называется «из грязи в князи», в Союзе был обычным инженером, звёзд с неба не хватал, но числился в отказниках и диссидентах. Это, да ещё знакомство с Щаранским, помогло ему в Израиле пробиться на самый верх политической иерархии. И, почувствовав вкус лёгких денег, Шац уже не мог отказаться от них. Поэтому он делал все, что от него хотели «денежные тузы», воры и авторитеты, однако, не смотря ни на что, он пользовался уважением обычных людей. Может, потому что они не знали о его второй жизни.
