Петух - Идрис аль-Хури

Мир еще был охвачен ночным безмолвием, лишь изредка нарушаемым лаем собак, когда в первый раз пропел петух. Радван проснулся и долго не мог сообразить, где он и почему поблизости кричит петух. Кричит так громко и так назойливо, к тому же издалека ему стали вторить собратья. Многих, наверное, в их квартале разбудила петушиная перекличка, и люди, как всегда в такие минуты, стали спросонок думать, не стоит ли им переехать в другой, более спокойный район города. Кому же могут понравиться вопли безмозглой птицы, что поднимают всех ни свет ни заря. А с другой стороны, ну, подумаешь, кричит петух, невелика беда. Петухи, они тоже нужны… Если бы только не бессонница! Проснешься среди ночи — и не можешь уснуть до рассвета. Кому такое придется по вкусу? Кому? И Радвану теперь уже не спалось не столько от петушиного крика, сколько от ищущей выхода злости. Раньше, бывало, он спал так крепко, что не слышал даже остервенелого лая собак, а ведь они от малейшего шороха по ночам так заливаются, что и покойника поднимут. Но петух!.. Это уж слишком! Интересно, кто сможет выдержать подобное — и собак и петуха?! Да никто, ей-богу, никто.

Радвану было прекрасно известно, что кое-кому нужен этот петушиный крик. Но ему-то лично зачем? Ему неинтересно знать, который сейчас час. На улице еще темно, значит, нужно спать. Подавляя мучительную зевоту, он подумал: «Надо все-таки постараться уснуть».

Может, убить петуха? Радван тотчас вообразил, как именно он сделает это. После этого его наверняка запрезирают в квартале — ну и пусть. Вот он, воровато озираясь, подкрадывается к соседскому дому, размахивается… и всё… конец горластому крикуну… В конце концов здесь город, а не деревня. Это в деревне нужны петухи, чтобы будить людей задолго до рассвета. А в городе-то они зачем? Будь они прокляты, эти зловредные твари, не желают умолкнуть, и всё тут!..

Тем не менее Радвану удалось задремать. Проснулся он, как обычно, в тот час, когда соседи направлялись в мечеть на утреннюю молитву. Почему он не ходит в мечеть? И сам себе ответил сквозь зевоту: «Потому что у меня пока не возникло такого желания. И незачем лицемерить перед самим собой».

Теперь надо было снова заставить себя уснуть. До семи еще далеко. Большинство обитателей их квартала еще сладко посапывали во сне, прижимаясь к своим теплым женушкам. А может, и их разбудил проклятый петух? Веки у них еще слипаются от сна, но они, превозмогая сонливость, встают с брачного ложа. У них нет выбора — коль скоро Аллах взывает к правоверным голосом петуха, значит, пора разомлевшему с ночи телу отправляться в «мир иной», как говорят верующие в мечети: есть рай на небесах, а мечеть — врата в рай для тех, кто откликается на зов всевышнего. Бренное тело хочет еще полежать в постели, но мысли о рае сильней, чем потребности плоти. Аллах всемогущ, ни один неверный не избежит его кары, не утаится от его всевидящего ока. «Веруйте в Аллаха!» — сказал как-то у квартальной мечети многодетный бедняк Муса Бен аль-Мухтар, сказал в тот день, когда на него снизошло прозрение и дар пророчества.