– Ты серьезно?!
– Серьезней некуда, – смущенно улыбнулась Эйко.
Так вот в чем дело. Оказывается, она все это время хотела выйти за него замуж. А я ни о чем не догадывалась. Хотя по большому счету – какая мне разница, этот факт никак не влияет на наши отношения. Просто немного смешно, что я ничего об этом не знала – ни о том, что она искренне страдает, ни о том, что эта искренность чувств была воспитана в ней ее родителями.
Все-таки люди устроены до гениального просто. Простота – это великая вещь.
На Токио опускались сумерки. Повсюду загорались неоновые огни. Вокруг нас бурлила толпа – тысячи людей, окончивших работу и теперь расходившихся по увеселительным и питейным заведениям. Посреди этого водоворота Эйко казалась еще более хрупкой, чем обычно. Я услышала ее голос:
– Теперь домой. Спасибо тебе, Сакуми!
Эти слова были сказаны с таким чувством, а на лице ее была такая прекрасная улыбка, что я даже покраснела от смущения.
Так мальчишка-подготовишка, влюбленный в свою воспитательницу, смущается, когда она благодарит его за подаренный на прощанье букет.
Поздно ночью я сидела дома на кухне и смотрела фильм по видео. Со второго этажа, шлепая босыми ногами по ступенькам, спустился брат.
– Сакуми, ты что здесь делаешь? – спросил он.
– Фильм смотрю.
– А… – Он прошлепал на кухню и налил себе теплого пшеничного чая из термоса.
– Налей мне тоже, – попросила я. Он молча подал мне чашку с чаем.
– А ты чего не спишь? Заснуть не можешь?
Он покачал головой.
– Я в девять лег и нормально заснул, а сейчас вдруг проснулся. Не знаю почему. А который сейчас час? Три?
– Ага. Три.
– Ого, Сакуми. Я и не знал, что ты так поздно ложишься, – он широко улыбнулся, как и полагается нормальному здоровому ребенку.
– Ну да, не особенно рано, – я улыбнулась в ответ.
На экране телевизора в этот момент началась сцена в ночном клубе. Сперва показали певицу, которая стояла на небольшом возвышении рядом с микрофоном.
– Интересно, как там Сасэко, – задумчиво произнес брат.
– Вчера я говорила с Рюичиро, и он сказал, что Сасэко и Кодзуми в полном порядке и в отличном настроении.
– Я так по ним соскучился. По ним и по океану.
– Я тоже.
Ёшио помолчал и добавил:
– Помнишь, как она пела в ту ночь? Это было потрясающе!
– Ага. Скажи, а ты не испугался? И что это была за вспышка?
Если человек принимает что-то близко к сердцу, он не спешит распространяться об этом. С тех пор как мы вернулись с Сайпана, это был первый раз, когда мы с Ёшио заговорили о пении Сасэко.
