— Это Дженева, моя старая подруга. Маэстро Брутваль, самый преданный из всех учителей, — представила она их друг другу и без паузы продолжила. — Мы отплываем сегодня вечером. Я уже говорила тебе, у маэстро есть очень хорошие знакомые.
* * *
Хорошими знакомыми маэстро Брутваля оказались его дальние родственники, два брата-погодка из Рина. Они столкнулись с ним ещё утром, в дверях трактира, когда немного рассерженный нетерпеливостью своей подопечной, учитель отправился ловить её в книжную лавку. Не догадываясь о том, какие мысли ему придётся сегодня передумать во время безуспешных поисков дочери благородного барона, потерянной по его недосмотру, и какие картины грядущих наказаний за это, одна хлеще другой, будут вставать перед его внутренним взором, Брутваль задержался поболтать с родичами. Нет, потом, он, конечно, проклинал их, всех вместе и по отдельности, за роковую задержку, но это было потом. А пока он важно хвастался благородным домом, в котором живёт, его богатством и роскошью, а также тем, что по законному праву мудрости стал советником его хозяина, и снисходительно выслушивал их рассказы о житье-бытье — в частности, жалобы о том, как им не повезло с клиентами, зафрахтовавшими их маленькую флотилию речных судёнышек, и что они до вечера должны найти либо новый груз, либо пассажиров, которым надо отправиться вниз по реке — не знает ли он таких? И когда — светлые звёзды! — наконец-то найденная Гражена огорошила его свои решением пойти в чародеи, а также напомнила учителю, в порыве отчаяния возопившему небесам, его же слова о том, что могут сделать ревнивые боги тем, кто мешает их воле, маэстро Брутваль с перепугу — лучше уж рассердить хозяина, чем разгневать мстительных богов! — рассказал ей о представившейся оказии добраться до Венцекамня. Взамен воспитанница пообещала ему благосклонность небес и дорогу вместе с ней. Не долго думая, Брутваль согласился сопровождать её. Впрочем, ему больше некуда было деваться.
Выросшая группа авантюристов нашла братьев там, куда сразу и отправилась искать — на берегу реки, у причала. Те уже готовились к отплытию. Узнав, какую новость принес им Брутваль, братья заметно обрадовались и заломили такую цену, что тот несколько минут просто голосил, перекрывая все звуки в округе и пугая бродячих собак. Когда он, наконец, выдохся, началась упорная торговля. Сбив цену до уровня, всего лишь в два раза превышавшую разумную, охрипший Брутваль решил остановиться на достигнутом. Ударили по рукам. Всё это время Гражена не теряла времени: она раздобыла рваный лист серой бумаги, слипшиеся от старости чернила, тростниковый стилус (для разнообразия хорошо зачищенный), и, высунув от усердия кончик языка, принялась сочинять объяснительное письмо отцу. Задача оказалась весьма непростой, хотя бы потому, что у неё был только один лист, значит, писать приходилось сразу и начисто. Подошёл учитель, пыхтя от остатков торгового запала, и назвал цену проезда. Если у него и была надежда на то, что у Гражены не окажется денег и поэтому они никуда не поедут, он не выдал своего разочарования, когда она, не говоря ни слова, достала из пояса нужное количество монет. Сама же Гражена молча похвалила себя за то, что взяла с собой все свои «приданные» монеты, которые по обычаю дарили девочкам на каждый праздник щедрого солнца, и снова вернулась к посланию.
