Брат-чародей - Евгения Александровна Горенко

Решено!

— Что за блажь трястись полдня в седле, чтобы купить какую-то книгу? — обрюзгшая фигура маэстро Брутваля, непрестанно понукавшего меланхоличного ветерана конюшни барона Трене Гордого из Астарендоуина, уже заранее выражала крайнюю степень утомления. — Что за прихоть, недостойная благовоспитанности, коя должна приличествовать отроковице из благородного семейства…

Гражена молча терпела поток увещёваний своего старого учителя. Ничего. Главное, что расстояние между ней и целью, известной только ей, с каждый шагом уменьшается — и пока толстяк не препятствует ей, она будет невозмутимо принимать все его занудные нотации и чтение морали.

Обратной дороги нет!

— Разве нельзя было послать в город слугу? — благодарно брюзжал маэстро Брутваль.

— Он мог напутать и привезти не то, что надо, — терпеливо, в который раз подряд, повторила Гражена; не столько, впрочем, для того, чтобы убедить спутника, сколько чтобы её непривычно затянувшееся молчание не выглядело слишком уж подозрительным.

Сегодня всё решится.

И всё изменится!

Маэстро Брутваль, в числе чьих не очень многочисленных талантов никогда не была замечена проницательность, всё же заметил необычную для своей подопечной терпеливость, доходящую прямо-таки до смирения. От этого открытия уголки его губ обиженно обвисли. По опыту он уже имел возможность убедиться, что упрямство Гражены, которое ему почти никогда не удавалось преодолеть, выражается в тихой и спокойной форме; а если уж оно облекается в почтительность — тут уж с ней не справился бы и барон.

Всё же он не опустил руки и продолжал по всем правилам Этикета Благочестия и Благородства уговаривать и увещёвать упрямую воспитанницу — но делал это скорее только из любви к самому искусству.

Когда стук копыт по каменистой дороге сменился умиротворяющим шуршанием мелкого, рассыпчатого гравия, учитель тоже перешёл на полушёпот. Гражена покорно сносила его упрёки пополам с нытьём.

Ради того, чтобы быть с ним, можно пойти и не на такие жертвы!

Полдня в седле — сказано было слишком сильно. На улицы Астагры всадники въехали ещё по утреннему солнцу. Город был переполнен людьми, повозками и приподнятым гомоном ярмарочного дня. Шум и толчея с головой накрыли Гражену. Безжалостно задавленное сомнение в правильности сделанного выбора воспользовалось встряской и вырвалось на волю — и Гражена едва сдержалась, чтобы не развернуть коня обратно. В замешательстве она оглянулась, словно в поисках поддержки. Её взгляд упал на притихшего под напором окружающей суеты наставника. Но, как ни странно, его растерянность придала ей мужества.