– У них колбаса такая. – Опять заслонила его сестра.
– Да, да. Мы столько актов на них составили, столько штрафовали… Поднимитесь…
– Это Башмаков довел… Что ему штраф, не из своего же кармана. Он эти штрафы даже планировал.
Ручьев благодарно посмотрел на свою заступницу и встал.
– Значит, напишете, доктор?
– Да, да. Если установим. Пожалуй, надо направить на рентген.
– Сегодня уже поздно, завтра, – сказала сестра.
– Завтра?! – взвился опять Ручьев. – У нас же все встало!
– Ну и что? – Илиади был невозмутим. – Это же не вилка, уважаемый, не какой-то посторонний предмет, это печать предприятия, молодой человек, печа-ать! А вдруг вы ее не съели, а потеряли и кто-то ею воспользовался? В своих корыстных целях…
– Но вы же видели язык, доктор!
– Видел. Но это еще не доказательство. Человек – сложное существо, и только в самом общем виде его можно представить состоящим из трех частей…
Ручьев взорвался:
– Вы что, смеетесь, черт побери! Дадите справку или нет?
Илиади опасливо отступил к столу.
– Не волнуйтесь, уважаемый. Вот пройдете завтра рентген…
– Это же целые сутки, соображаете! Я ведь не мертвый, желудок работает…
– Да, да, разумеется, но что же делать. Ничего не поделаешь. Такой у нас порядок.
– Порядок? Давайте справку, или я ни за что не отвечаю!
Ручьев шагнул к нему, но Илиади проворно спрятался за стол.
– Не могу, уважаемый, надо иметь соответствующие основания. У нас тоже свой порядок.
Ручьев схватил рубашку и пиджак и ринулся к двери.
– У них тоже порядок, они не могут! Никто не может, и везде порядок! У-у! – Он откинул задвижку и выскочил в коридор.
Посетители с усталой обреченностью ждали возвращения нового директора. Жара еще не спала, и в конторе по-прежнему было душно и тягостно. Федька Черт и Иван Рыжих от скуки ушли в сквер играть в «козла». Вера Куржак ворчливо их порицала:
– Новая мода – «козел». Целыми днями хлещут, доминошные те столы за лето в землю вколачивают.
– Говорят, шестичасовой рабочий день надо, – откликнулась Нина. – Что тогда будут, в чехарду играть?
– Мужики найдут занятие. Мой вон за мясорубками бегает… Господи, сколько же ждать, мочи больше нету!
– А меня ругали, понимаешь. На один день ушел, и, извини-подвинься, зашились, никакого порядку.
Никто не возразил Башмакову, не нашел подходящего слова. Что скажешь, когда все отупели от зряшной суеты и ожидания.
Сеня Хромкин поспешно подогнул вытянутые по полу ноги – в приемную вошли быстрые газетчики Мухин и Комаровский.
