Я перевел на него взгляд и затянулся.
– Накинули арканы. Я успел перерубить свой и ускакать. А Мара, Нат и Мик остались…
Он опустил взгляд на платформу. Я криво ухмыльнулся, глядя, как он чувствует себя виноватым за то, что остался на свободе.
– Потом я пошел по следам. Смотрел издалека. Ночью, когда ои на кого-то напали, попробовал отвить. Не вышло. Слышал, как они кричали друг другу, два человека из охраны, что Хозяин велел всех новых наложниц вести в город у скал через тоннель в стеклянном городе и велел захватить волшебную машину… Наложниц!!!
Киро вскочил на ноги и показал горящие глаза. Я ответил ему сонным взглядом.
– Понимаешь, наложниц!
– Ага. – согласился я, начиная считать, сколько я не спал.
– Нет, ты не понимаешь! – рявкнул он, пытаясь сжечь меня гневным взглядом. Он не понимал, как я могу не сопереживать ему, не чувствовать такого же беспокойства за своих, за свою женщину, которая попала к другому. Он не понимал меня и пытался заставить меня стать понятным – испытать те же эмоции, наталкивая друг на друга те же мысли, назвав это «пониманием его».
– Киро. У меня есть девушка. – спокойно сказал я. – Первая в этой жизни. Сейчас она в одной связке с Марой. Идет по тоннелю в город. Я не спал два дня. А через шесть часов танк зарядиться и мне надо будет управлять им, чтобы приехать в город раньше, чем приведут девушек. Так что позлись на кого-нибудь другого, а я буду спать.
Я посмотрел на ошарашенное лицо Киро, метнул окурок за платформу, глянул на жрецов, загружающих снаряды в шахты, лег, закрыл глаза. Извини Киро мне уже приснилось.
Они. Они были вокруг. Везде. Вокруг.
Уш, Лук и все, кто умер, коснувшись меня.
Все те, чья жизнь пересеклась со мной и чьи жизни я не потрудился превратить в непрерывное страдание со скупыми глотками передышки, чтобы страдание не приелось.
Они хотели свои жизни обратно. Они вытягивали их из меня, а у меня их не было. У меня была только их смерти. И только одна жизнь – моя.
Они рвали ее из меня. Во все стороны.
Мне было не страшно. Это было не больно. Это было хуже, но я не знал, как это называть, чтобы спрятаться от этого ощущения за его названием.
Название было. Я не помнил его.
И пытка продолжалась, растягивая меня шире, шире. больше, больше…
Потом я стал ничем, а моя жизнь – шаром вокруг, который я тянул на себя, но они, вокруг, тянули сильнее.
За мгновение до того, как лопнуть, я вспомнил, как оно называется.
Пулплозия сущности…
Тело падало.
