Изогнувшись, я упал на ноги и хвост. Хвоста не было, но это я понял, только начав заваливаться на спину. В спину больно врезалась пластиковая коробка.
Я зашипел от боли, оттолкнулся локтями и замер, балансируя на двух ногах.
– Харш! – крикнул Киро сверху.
– Я. – согласился я и вспомнил, как держаться на двух ногах. Платформа под ногами мелко вибрировала и ползла вниз. Я повернулся и посмотрел на гудящую коробку танка, на которой сидел заспанный Киро.
– Что такое? – ткнул он в гудящий пластик.
– Лифт работает. – пояснил я, запрыгнул на короб. – Залезай в танк, счас поедем.
Я спрыгнул в люк, сел в кресло и нахлобучил шлем.
Темнота. Контакт.
Лифт работает нормально.
Боевые камеры полны. Батареи заряжены полностью. Бак заряжен на три четверти.
На четыре местных дня полной работы.
Я доволен. Танк доволен, что я доволен.
Несанкционированный вход в систему. Несанкционированный вход в систему. Опасность обнаружения типа компьютера.
Киро, сними шлем. Отобразить фронтальный вид и прицел пушки на мониторы
Танк отображает для Киро вид на мониторы, а мне дает круговой обзор.
В голове вспыхивает, сфера мутнеет, задняя четверть сворачивается.
Я отмечаю, что не хватает внимания и начинаю наблюдение.
Поверхность близко. Ближе. Поверхность.
Двигатели урчат прямо в слуховые нервы. Я сдвигаюсь. Двигаюсь. К воротам.
Я спрашиваю танк про карту. Место – Город под скалой.
Полсферы превращается в карту, объемный вид сверху. Мигающая точка у кружочка в песках, красная – на севере, под горами. Мигающая линия от тог места, где мы, до красной точки под горами. Я утверждаю прямой маршрут и выключаю карту, чтобы посмотреть, как танк проноситься в ворота.
Через полчаса барханов начинает темнеть и вид постепенно перекрашивается в серо-серебристый.
Я снимаю шлем.
Угрюмый Киро, скособочившийся в неудобном кресле, изучил меня с ног до головы, а потом буркнул:
– Харш, ты – что такое? Знаешь, мне страшно быть с тобой в одной комнате. Мне было страшно, когда я понял, что нас поймали. За Мару. Мне было страшно там, в башне, когда они шли и шли. За себя. Мне страшно сейчас. Но сейчас я даже не знаю, за что мне страшно.
– Киро, – задумчиво начал я, забивая трубочку и глядя на его обнаженные мечи, лежащие на панели. – в башне тебе было страшно за свое тело. А за себя тебе страшно сейчас, потому что даже я не знаю, что со мной будет происходить через час. Есть такая пословица, даже две. Одна, русская – непредсказуемы пути бога. Вторая – все люди, как люди, один я как бог… Вот.
