— Да ладно тебе, небось твоя Олана не хуже русалки, — хохотнул Гер, — особенно местами.
— Неужели тебе ее не жалко? Он ведь мучил ее за то, что она не отвечала, а она просто не умеет говорить, — у Харта наворачивались слезы.
— Ну, ты даешь, приятель! С такими взглядами тебе надо было не в армию идти, а в храм — жрецом какой-нибудь милосердной богини.
— Что плохого в том, что я жалею беззащитных людей?
— Людей? — Гер расхохотался, — Харт, может, ты плохо разглядел ее? Она даже не человек. Мерзость, нелюдь, нечисть. И потом, это же война, а она пленница.
— Чем же виноваты пленники? — не успокаивался Харт.
— Ты еще спрашиваешь? Они виноваты тем, что они слабые, а мы сильные. Нечего было сдаваться в плен. Знаешь, как поступают гордые Туаты, когда попадают в плен? Они протыкают себе горло кинжалом, чтобы избежать унижений. В конце концов, кто бы возмущался. Ты сам берешь пленников и способствуешь нашей силе. Что-то ты не очень протестовал, когда кто-нибудь пытал других рабов, — Гер ухмыльнулся, — и вообще, ей еще повезло, что у нее хвост вместо ног. Что еще с ней можно сделать, разве что уху сварить.
Харт возмущенно вскочил и схватился за меч. Гер, обхватив его за плечи, усадил на место. Вырвав из рук товарища меч, он отбросил его в сторону.
— Ну, не глупи, парень, я же шутя, спьяну, — сказал Гер, озабоченный решительным взглядом Харта. — Ты сам подумай, чем ты можешь ей помочь? Вождь подарил ее жрецу, а не тебе.
— Что он с ней сделает? — прошептал Харт.
— Убьет, конечно, — понизив голос, ответил Гер. — Я не видел никого, кто бы выжил, попав в плен к нашему чародею. — Гер тревожно оглянулся и добавил: — Слушай, давай лучше спать, а? Завтра рано вставать, а переход будет долгим.
Харт покорно улегся, наблюдая, как Гер пыхтит, разглаживая длинные усы, и укладывается поудобней. Он не знал, сколько времени пролежал без сна. Постепенно звуки гулянья стихли, и воины улеглись спать, оставив бодрствовать только дозорных. Большинство костров было погашено.
Харт лежал на спине. Бесчисленные звезды усыпали черное небо над его головой, и каждая из них казалась отражением ее глаз. Он приподнялся и оглянулся. Осторожно пробираясь мимо валяющихся в беспорядке воинов, Харт подобрался к горящему костру принца. Братья спали в небольшой походной палатке, у которой была выставлена охрана. Харт уже собрался уходить, как вдруг заметил какое-то шевеление неподалеку. Он подобрался ближе, стараясь не выходить из тени. На песке, запутанная в рыбацкую сеть, лежала русалка. Харт услышал ее тяжелое дыхание. Он наклонился к ней и увидел ее глаза, сверкнувшие в ночи. Она тихо и жалобно заныла. Харт осторожно дотронулся до нее. Взгляд русалки проникал ему в сердце. Где-то в дальних уголках его души тосковало и молило о помощи одинокое, израненное существо, брошенное на растерзание диким сухопутным чудовищам.
