Зимопись. Книга вторая. Как я был волком - Петр Ингвин

…Заигрывавшие с солнцем облака убежали за ним и дружно рухнули в пропасть за край горизонта. На невидимой ветке перезревал надгрызенный кем-то месяц. С почерневшего потолка небес вылупили глазенки вытравленные перекисью водорода звезды, скопом крашенные по моде в одинаковое платиново-белое…

Фу, как приторно. Словно в женский роман башкой вниз по самые бубенцы. Но ведь потянуло на сопливую романтику. Все потому, что новые отношения доверительности, установившиеся с Томой, вознесли чувствительность на невероятную высоту.

Для четырнадцати лет это нормально. Такой выброс адреналина. Такой всплеск эмоций. Последствия пережитого стресса. Причем, постоянного, если брать последние две недели. Портал, что именуется здесь причалом, выкинул меня с еще тремя «везунчиками» в другой мир, другой — от слова совсем. Здесь верят в бога женского пола, жены имеют по три мужа, большая часть населения живет в бронзовом веке, а оставшиеся непонятно кто и почему. Царевны играют в футбол, а собак зовут волками. Тайны, загадки, секреты, мистика. Насчет последнего — пардон, некоторые моменты только выглядят сверхъестественными. До сих пор любые загадки получали вполне земные объяснения.

Даже такая. Когда через земли цариссы Дарьи прошли посторонние, одни утверждали, что видели шайку разбойников, которых здесь называют рыкцарями, другие упорствовали, что это была дружина царевны Деметрии, дочки Верховной царицы. Правы оказались все. Когда рыкцари отбили меня с Томой у удочерившей нас цариссы, к ним в логово пришла именно Деметрия. Она же повела сборное воинство на башню Варфоломеи, первую в списке планирующихся побед.

— Настали великие времена, — провозгласила царевна во время привала. — Начало новой эры. Скоро это почувствуют все.

Место, выбранное для ночевки, не слишком отличалось от прочих, просто мы поднялись на лесистый пригорок, откуда хорошо просматривались окрестности. На небе уродской улыбкой Гуинплена смеялся месяц. Предгорный лес принял в себя отряды разбойников равнодушно, как продажная девка очередного клиента. Вооруженная масса втекла в его живое тело и нагло расположилась, не встречая сопротивления — не считать же за таковое изредка перегораживавший путь упавший сухостой. Лес был глух к людским чаяниям. В святая святых он пускал существ, не имевших за душой ничего святого, и укрывал зеленым одеялом всех нуждающихся — как праведников и заблудших, так и убийц с насильниками. Деметрия оказалась в центре этого шабаша, ощетинившегося жалами костров и шипами копий дозорных. Дружина расположилась вокруг царевны, даже среди союзников охраняя хозяйку. Уставшие от долгого перехода, отвыкшие от передвижения без коней, дружинники внешне выглядели хуже разбойников: блестящие доспехи запылились, спины ссутулились. А рыкцари, наоборот, принялись споро хозяйствовать, рубить дрова, готовить ужин. Это была их обычная жизнь.