Глядящие из темноты - Максим Голицын

Он увидел небесный праздник, когда, устав от праздника земного, вышел на балкон: ослепительную вспышку, пульсирующий свет — сначала белый, потом оранжевый, потом розовый. Свет был таким ярким, что от подстриженных деревьев в парке опрокинулись длинные тени и под его рукой проступила кружевная резьба на каменных перилах балкона.

— Вот зараза! — сказал он.

Небо переливалось зеленью и пурпуром, точно грудка голубя, и он вдруг представил себе, как где-то, в дальней точке пространства, дрожа, вибрируя, стягиваются в узел совершенно условные, но тем не менее странным образом реальные линии гравитационных полей. «Во всяком случае, связи еще долго не будет, — подумал он, — это уж точно».

Маркграф появился на площадке неожиданно, рукава его парадного одеяния задевали мраморные плиты пола. Должно быть, его это зрелище испугало гораздо больше, чем просвещенного терранца, для которого небесный фейерверк был всего-навсего астрономическим явлением — впрочем, влекущим за собой нарушение связи с базой и схлопывание точек межпространственного перехода, — но держался он очень достойно, как и положено высокопоставленной персоне.

— Как вы полагаете, посол, — учтиво осведомился он, — это знамение?

Леон вздохнул.

«Средневековое сознание, — говорилось в учебнике этнографии, — живет в двух мирах; и мир иной, откуда являются ангелы, бесы и души умерших, соприкасаясь с миром земным с его повседневным бытом и обыденным человеческим поведением, создает парадоксальную ситуацию, порождая напряжение, которое влечет за собой чрезвычайные последствия».

А потому любое из ряда вон выходящее событие для них — это знамение. Радуга — улыбка Дочери Божией, гроза — гнев Темного, сверхновая…

— Это конец света? — вежливо поинтересовался маркграф.

— Маловероятно, — Леон отряхнул ладони от приставшего к ним голубиного мусора. «Достаточно пышное зрелище, чтобы породить панику, а впоследствии — и легенды, — подумал он, — но слишком далеко, чтобы хоть как-то физически повлиять на этот мир. Разве что ионизация атмосферы… ну, так они еще не изобрели радио». — Это просто астрономическое явление… смерть звезды…

— Красивая смерть, если так, — заметил маркграф.

«Застрянем мы тут надолго, — подумал Леон, — безвылазно застрянем. И это будет похуже, чем конец света».

— Я видел подобный рисунок в старых хрониках нашего дома, — сказал маркграф, — крылатая звезда, звезда-птица, пожирающая души грешников. В откровениях Друда-отступника, посол Леон, сказано…