— О нем.
— Э-э-э, пан Войцек... Пропащий это человек. И жалко его, и... — Климаш махнул рукой. — Я тебя понимаю, пан Войцек, вы, малолужичане, на нас, великолужичан, сейчас в обиде.
— Н-не на вас... На тех, кто нас б-быдлом и разбойниками хаял. К-к-кто советовал Уховецк забором обнести...
— Ну так, пан Войцек, лес рубят — щепки летят. Горячих голов в Выгове испокон веков хватало. Чего не наговоришь в сердцах?
— Н-не на простого выговчанина я в обиде. А на такого в-ве-ельможного пана, что чином подскарбия пожалован был.
— Так ты не знаешь еще?
— Чего я н-н-не знаю?
— Что король Юстын Зьмитрока Грозинецкого с подскарбия снял и из Выгова выслал.
Пан Шпара дернул себя за ус. Хмыкнул. Задумался.
— Ну, за короля Юстына! — поднял чарку Климаш.
Хватан тут же нахмурился. Пан Юржик и вовсе оттолкнул от себя чарку, едва не расплескав горелку. Но пан Войцек улыбнулся:
— За отставку Зьмитрока я м-многое простить готов. Д-д-даже то, что меня к силам зла причислили. За пана Юстына Далоня! М-мы еще поглядим, что он сумеет и кого одолеет.
— За пана Юстына!
— За короля!
— За короля!
Чокнулись. Выпили.
Прожевав белый грибок, Меченый спросил:
— К пану К-куфару сходить м-можно?
— Да господь с тобой, конечно! — опешил Климаш. — Мог бы и не спрашивать. Вон Янек проводит.
Хватан кивнул:
— Само собой, дрын мне в коленку.
— В-в-вот и славно... Ендрек, — негромко позвал пан Войцек. — Ендрек! Нужен ты мне.
Студиозус, не раздумывая, поднялся и вслед за Хватаном и паном Шпарой вышел из залы.
* * *
— Дозволь, пан Зджислав... — Хватан шагнул через порог, подняв над головой разожженную лучину.
— Что есть дозволение? Звук пустой и воздуха сотрясение. Не так ли, вельможная пани?
В тесной, но уютной каморке на сундуке, застеленном медвежьей шкурой, сидел плотный мужчина с пышными седыми усами и русой бородой, немного не достававшей до груди. Чистая льняная тряпка, обмотанная вокруг головы, скрывала глазницы.
— Это не пани, это я — Янек, — проговорил Хватан, втыкая лучину в светец.
— А я не с тобой говорю, дурень, — отмахнулся от него слепец.
Пан Войцек, вошедший за урядником, стоял молча, засунув большие пальцы за пояс, мерил взглядом обитателя каморки.
— Ишь, пришли, — сварливо произнес пан Куфар. — Стоят, дышат...
— Лекаря тебе привели, пан Зджислав, — сказал Хватан и махнул Ендреку. — Заходи! Чего ждешь? Дрын мне в коленку.
Студиозус вошел и едва не кинулся вон с перепугу. Опомнился лишь ударившись плечом о косяк. Застыл, до боли в ногтях вцепившись в полу жупана, словно это могло спасти. В полутемном углу, справа от бывшего подскарбия стояла высокая, худющая, как сушеная вобла, девка в расшитой черными и красными крестами поневе, белой распоясанной рубахе, растрепанная — не поймешь какой масти волосы — и с красным платком в сухой мосластой руке. Мара. Смерть. Курносая... Да мало ли у нее имен?
