Вот кого пан Куфар зовет вельможной пани, вот с кем разговаривает!
— Ты чего, студиозус? — Светлые брови Хватана поползли вверх. — Эй! Опомнись!
Не в силах ответить, Ендрек совершил знамение.
Мара укоризненно покачала головой. Мол, за что ты меня так? Я ж тебя сколько раз отпускала с миром. Отступила на шаг назад, растворяясь в бревенчатой стене.
— Куда ж ты, пани! — взволнованно воскликнул пан Куфар. Протянул руку, будто пытаясь удержать невидимую собеседницу.
Моровая Дева повторно покачала головой и исчезла.
— Ушла! — сокрушенно вздохнул слепой. — Прогнали вы, гости незваные, мою нареченную...
И вдруг запел:
— У молодки зубки белы,
А глаза горячие...
Как на лужичанской свадьбе
Даже столы скачут!..
Пан Войцек повернулся к Ендреку.
— Ч-ч-что ты видел?
Медикус с трудом успокаивал дыхание, сердце, казалось, так и норовило проломить ребра и выскочить на волю.
— Подари сегодня смех,
Завтра пусть заплачу...
Поцелуй меня при всех,
Нагадай удачу!
— Н-ну, что?
— Дева Моровая... — пересохшими губами ответил Ендрек. — Здесь. Была.
— Что за дело нам до всех?
Пусть люди судачат.
Подари сегодня смех,
Завтра пусть заплачу...
Вдруг пан Куфар прервал пение. Повернул голову в сторону Ендрека и, погрозив пальцем, строго сказал:
— Не называй мою пани обидными кличками! Ты кто такой? Ответствуй, отрок!
— Ендрек. Студиозус из Руттердаха, — невольно выговорил парень, хоть и не собирался, собственно, отвечать.
— Из Руттердаха? Далеченько тебя занесло. Хочешь совет? — и не дожидаясь ответа продолжил: — Вали в свой Руттердах! Да так шустро вали, чтоб пятки в задницу влипали.
И, захохотав во все горло, Куфар запел:
— На далеких Красных Крышах,
Да черные круки.
Как полезут через реку,
Обрубаем руки!
— Руттердах не мой! — срывающимся от обиды голосом выкрикнул студиозус, но пан Войцек мягко взял его за рукав, сделал знак замолчать. Ендрек засопел, но подчинился безоговорочно, потому как привык за прошедшие месяцы слушаться Меченого во всем.
— П-п-пан Зджисла-ав, — сильно заикаясь от волнения, проговорил Войцек. — Узнаешь ли т-т-т-ты мой голос?
— Это соловьев по голосу узнают, а соколов по полету надобно, — вполне осмысленно отвечал слепой. — А я, вишь ты, вельможный пан, вижу плоховато...
— Н-ничего. Я напомню. Я — п-п-пан Войцек Шпара. Служил с-с-сотником в Богорадовке. Вспоминаешь п-п-потихоньку?
— По-над Лугою гуляли
Кони вороные.
Где же вы мои года,
Годы молодые!
— В-в-вижу — вспоминаешь, — кивнул Меченый. — Я прошлой зимой з-з-заговор открыл грозинчан с Зейцльбергом. Помнишь?
