— Что ты говоришь? — изумился друид. — В самом деле так?
— Я тебе потом расскажу эту трогательную историю. И что же император? Какое предложение он принял?
— Насколько я понял, он был готов принять все предложения сразу, но сейм заартачился. Знатные графы, герцоги и архиепископы упирали на то, что они пообещали пленному королю освобождение после того, как будет внесен выкуп. И намерены сдержать слово.
— Ты уверен? Ничего не перепутал?
— Уверен. И слова, и жесты, и мимика говорили одно и то же. Не волнуйся, я смотрел внимательно. И слушал не только слова, но и мысли.
— С ума сойти… Исполнение обещания в среде власть имущих, когда нет ничего проще, чем нарушить его? Я такое вижу впервые.
— И тем не менее. Насколько я понял из намерений императора, он собирается в любом случае извлечь из пленника определенную прибыль, и не один раз. Как только тот будет освобожден, его снова схватят и передадут Филиппу-Августу за обещанные сто пятьдесят тысяч марок.
— Что ж… Приятно видеть, что в этом мире хоть что-то незыблемо — например, жажда наживы, — и сильные мира сего так предсказуемы в своих поступках. Итак, замок Дюренштайн? Что ж… В путь…
На ужин его величеству королю Английскому подали двух отличных каплунов, рыбный паштет, оленину на вертеле и «отварные свиные ножки». К последнему блюду полагалась тушеная кислая капуста, но миска с капустой полетела в слугу, который поставил ее на стол, и слуга понял, что таким знатным господам подобной простонародной еды не подают. К пленному королю слуги вообще ходили неохотно — редко кто из них возвращался из его покоев без синяка. Порой случалось и нечто более серьезное, вроде сломанных рук или ребер.
В заключении Ричард оброс, поскольку категорически отказывался стричься и бриться. Длинные пышные черные волосы струились по его плечам, и, несмотря на свое могучее телосложение, король теперь больше всего походил на менестреля. Сходство становилось еще заметнее оттого, что теперь, сидя в заключении, Плантагенет выбирал самые яркие ткани на одежду — то ли потому, что изнемогал от серости окружающих его стен, то ли просто желая выделиться. Поскольку все прихоти пленника выполнялись, если не превышали пределов разумного, то в его распоряжении имелась неплохая лютня. Кроме того, к Ричарду время от времени допускали столь любимых им певцов.
Более чем за год плена государь Английский осунулся, хоть ни дня не голодал, и его характер испортился вместе с аппетитом. Он часто напивался — а что еще прикажете делать пленнику, у которого есть такая возможность? Но ни вино, ни женщины (в замок Дюренштайн завезли самых ядреных, самых хорошеньких служанок), ни песни не отвлекали его от тягостных мыслей. Король Английский мрачно поковырялся в мясе и сам налил себе вина.
