Рыцарь-маг - Игорь Ковальчук

Открытое море в ясную погоду — зрелище одновременно прекрасное и устрашающее. Корабль не более чем песчинка в бесконечном голубом просторе, отливающем густой зеленоватой бирюзой. Кажется — куда ни направишься, везде будет одно и то же. Но, и тревожась за собственную малость и уязвимость, понимаешь, что море и небо — воистину чудеснейшие произведения рук божественного живописца и ювелира, сравниться с ним в подборе оттенков не сможет никто.

Три дня, всего три дня спокойного плавания по лазурному складчатому плащу земли — и вот конец безмятежной красоте. На смену ей пришла красота грозная и смертоносная. Одна буря за другой, сперва слабые, затем сильней. Меж ними случались один-два ясных дня, а то и больше, и под конец моряки поверили, что дальше все пойдет хорошо.

Разыгравшейся словно по мановению чудовищной длани бури никто не ждал, может, потому и не подготовились. Тягостные, пасмурные, почти безветренные утро и день, когда горизонт был занавешен кисеей дождя, но до корабля непогода не добиралась. Затем настал полный штиль, и тут с запада стали наползать черно-синие, густые, как кисель, тучи. Они собирались вместе, и синева медленно перешла в багрянец. Ошеломленная необычной картиной, девушка-змея любовалась потемневшим небом. Затишье было такое, что закладывало уши, и даже голоса и стук сапог по дереву стали глуше. Под сгустившимися тучами возник ветер, он завился тугой воронкой, напоенной водной пылью, и морская вода стала втягиваться в нее. Серпиана, очень плохо знающая море, не понимала, что происходит. Молодой рыцарь подошел к ней, обнял за талию и шепнул на ухо:

— Иди в трюм. И лучше тебе переодеться. Будешь вся мокрая.

— Ты еще боишься, что я утону? — спросила она, мягко улыбаясь. В ее улыбке была уверенность в собственной неуязвимости.

Дик размышлял недолго.

— С какой скоростью плавают змеи?

— Какое это имеет значение? — изумилась девушка.

— А ты подумай.

Красавица пожала плечами и, фыркнув, спустилась в трюм, признав его правоту — за уносимым бурей кораблем даже самая ловкая змея-оборотень не угонится.

Дик остался наверху. Он не считал себя моряком, умел управляться только с небольшим рыбачьим шлюпом и в настоящую бурю еще никогда не попадал. Странное дело, бешенство стихий не внушало ему страха, наоборот — наполняло чувством восторга, преклонения перед могуществом Создателя. В такие минуты он в глубине души ощущал настоящую любовь — то ли к Богу, то ли к жизни, может быть, к земле, которая так прекрасна и величественна. Молодой воин стоял у самого борта, крепко держался за канаты и наслаждался.