Из трехсот слишком арестованных депутатов правительство предало суду наудачу выхваченных 52 чел. В ноябре 1906 года Пет. суд. палата приговорила 15 из них к лишению всех прав состояния и ссылке на поселение.
После первого С. Р. Д., из уцелевших депутатов и кандидатов составился второй Совет, но он уже не пользовался ни силой, ни авторитетом прежнего. Второй Совет объявил и пытался провести декабрьскую забастовку, но время, было уже не то, а новое время требовало других птиц и новых песен. Члены его даже не были преданы суду, а дело о них разрешено в административном порядке.
Ю. Стеклов.
14.
1860. Устройство в Киеве первой в России воскресной школы, при участии проф. Павлова и попечителя Пирогова.
1878. Вооруженное сопротивление Коленкиной и Малиновской в Петербурге.
1903. Покушение на жизнь наместника Кавказа князя Голицына в Тифлисе.
-"- Забастовка на прядильно-ткацкой фабрике Анонимного Бельгийского О-ва в Костроме.
1905. На улицах в СПБ. расклеено объявление СПБ. генерал-губ.
Д. Ф. Трепова, в котором он заявляет, что войскам и полиции им отдан приказ немедленно и самым решительным образом подавлять попытки произвести беспорядки. При оказании же к тому со стороны толпы сопротивления холостых залпов не давать и патронов не жалеть". .
{271}
15.
1878. Арестованы Оболешев-Сабуров, Адр. Михайлов и много других "землевольцев".
16.
1905. Первая Всероссийская забастовка.
Великое народное движение, выразившееся в небывало грандиозной стачке, руководимой пролетариатом, но поддержанной широкими массами населения и отчасти даже буржуазии в узком смысле этого слова, породило взрыв энтузиазма как в России, так и за ее пределами.
Это важнейшее событие последних лет приходится рассматривать с двух точек зрения: с точки зрения роли, которую сыграла массовая политическая стачка в судьбах русской революции, и с точки зрения международной тактики революционного пролетариата. Уже самый ход стачки, ее невероятный размах переполнял сердца участников и сочувствовавших наблюдателей какой-то сладкой гордостью; коллективность выступила с неслыханною до того силою; неожиданно каждый почувствовал миллионы братьев рядом с собою, миллионы душ, настроенных в унисон, а от этого в душе каждого мощно звучал собственный протест, готовность, упование. И вместе с тем в воздухе была разлита тревога. Чувствовалось напряжение почти нестерпимое. Дышали горячкой. Говорили в самозабвении, стараясь себе и другим дать уверенность на место радостной, но жуткой тревоги. Слушали, готовые на все, и шумно расходились с митингов, спрашивая у себя, у осеннего неба, у каменных громад: "что же теперь будет?" И снова бежали на митинг воочию, на ощупь ощутить коллективность, согреться, создав общее пламя, и жадно слушать ответ на вопрос: что же будет? А промышленность стояла, Движение поездов прекратилось. Почта и телеграф были ненадежны и потом забастовали. Никто не мог сказать с уверенностью, что переживает армия и когда будет стрелять ружье.
