Ориэлла протянула руку и коснулась его лица.
— Я знала, еще когда была маленькой девочкой. И сказала тебе тогда, помнишь?
— Ага, сказала. Правда, тогда я принял это за детскую фантазию. Я и представить себе не мог, что ты такая упрямая. И ты настоящий боец! Боги, как я гордился тобой сегодня!
— Ты же сам был моим учителем, Форрал, а теперь научил меня кое-чему еще,
— глаза ее блеснули. — Как ты думаешь, кто победил на этот раз?
— Ведьма, — рассмеялся Форрал. — А как думаешь ты?
— Я думаю, — счастливо пробормотала Ориэлла, — это была ничья, — и поцеловала его.
Они смыли с себя кровь и пыль, а потом занялись своими ранами. Сегодня Ориэлле не хотелось прибегать к магии. Здесь действовали чары другого рода, и каждый шрам был дорог ей.
Раны оказались пустяковыми, но теперь, когда на них обратили внимание, они заныли. Кроме того, Ориэлла сначала покрылась потом в поединке, а потом занималась любовью на холодном полу. Но это было неважно, потому что Форрал снова ласкал ее и восхищенно смотрел ей в глаза. Для девушки это было подобно возвращению домой после долгой дороги, казалось настолько естественным, чудилось, словно прежде она никогда не жила по-настоящему.
Они уже были готовы пойти дальше, но тут их прервал отрывистый стук в дверь. Форрал выругался и пошел открывать. За дверью никого не оказалось, но на пороге стоял огромный поднос, уставленный блюдами и напитками. Воин перенес его на стол, и Ориэлла заметила записку, прислоненную к фляге с вином. Форрал развернул ее и разразился смехом.
— Я мог бы догадаться! — Он протянул записку Ориэлле, и та сразу узнала убористый и аккуратный почерк Мары: «Как раз вовремя!»
Перекусив, они решили проверить, можно ли любить друг друга на чистых простынях. Сумерки застали их сидящими на постели и прихлебывающими персиковый бренди, а через распахнутые окна доносился резкий голос Мары — она муштровала на парадном плацу злополучных новобранцев. Ориэлла сделала глоток золотистой жидкости, и нежное тепло разлилось по ее телу, усилив жар, горевший внутри. Вспомнив кое о чем, девушка повернулась к Форралу. Лучше всего открыто обсудить все это сейчас.
— Почему ты начал пить? — спросила она.
Форрал чуть не выронил стакан. Его лицо стало виноватым.
— Кто тебе сказал?
— Мара. Она беспокоится, Форрал. Я тоже.
— О боги, неужели мой заместитель должен знать все? Когда вы вдвоем, от вас спасу нет.
— Это потому, что мы тревожимся за тебя, — мягко сказала Ориэлла.
