Милан, 4 августа 1978. Сегодня в Милане произошло знаменательное событие. Самый богатый жених Италии Никколо Ринальди, сорока одного года, сын и наследник владельца мультинационалъной корпорации «МЕТРО», соединил свою судьбу с доктором Сильвией Далессандро, двадцати пяти лет, дочерью председателя Совета директоров еще более крупного промышленного конгломерата «ФАМА».
Наблюдатели уже предсказывают, что этот брак неизбежно приведет к самому крупному корпоративному слиянию за всю историю итальянской промышленности.
Церемония бракосочетания прошла в узком кругу, с участием только самых близких друзей.
Невеста, уроженка Милана, получила образование в римско-католической школе Святого Варфоломея в Уилтшире, Англия, после чего закончила медицинский факультет Кембриджского университета. Молодая пара намерена жить в Милане».
Мама с Чазом поначалу пытались утаить от меня эту новость. Наивные! Они забыли, что весь мир хлебом не корми, дай посудачить о таком событии. Как в сказке про принцессу и принца. В клинике стояли телевизоры, и каждый телеканал счел своим долгом поведать о бракосочетании. Так что я видел этот репортаж бессчетное число раз и на всех мыслимых языках.
Следующие несколько недель мой рассудок балансировал между неверием и навязчивой идеей. Временами я молился о том, чтобы это оказался кошмарный сон. Вот я очнусь и к великому облегчению обнаружу, как обстоят дела в действительности.
В моменты наивысшего помешательства мне мнилось, что ее отец специально нанял бандитов, чтобы убить меня и забрать ее домой.
Но по большей части я пребывал в состоянии растерянности. Я не знал, что думать о Сильвии, обо всем мире, о себе самом.
Моя агония носила затяжной характер. Тем более что не было такого журнала или газеты, где не печатались бы фотографии их медового месяца. И это продолжалось довольно долго.
— Мэтью, — ласково произнес Чаз, — забудь о ней. Считай, что ее больше нет. Тебе надо смириться с тем, что ты вообще можешь никогда не узнать, что на самом деле произошло. Надо радоваться, что ты жив и поправишься.
«Это не благо, — подумал я. — Это наказание».
Мне оставалось три дня до выписки. Я сидел у распахнутой двери на террасу, делая вид, что читаю и дышу воздухом. Неожиданно вошла медсестра и объявила, что ко мне посетитель. Это была молодая женщина, назвавшаяся Сарой Конрад, подругой подруги.
Она оказалась хорошенькой женщиной с блестящими, коротко стриженными волосами каштанового цвета, ласковыми глазами и тихим голосом. Выговор у нее был как у образованной англичанки, по нему я сразу понял, кто она такая. И догадался, зачем она пришла. Я попросил сестру оставить нас наедине. Она, как мне показалось, с долей смущения посмотрела на меня и спросила:
