Наконец объявили посадку на рейс 224 компании «Эфиопские авиалинии» до Асмэры. Франсуа с видом армейского сержанта встал в дверях самолета, желая убедиться, что все до единого командос от медицины, прошедшие беспощадную муштру под его бдительным руководством, взошли на борт. Само собой, он не мог пропустить без едкого комментария Мориса с его мощной бутылью.
— Вот это пузырь! Ты прямо как ребенок, Эрман. Не мог, что ли, взять что-нибудь более респектабельное? Например, «Курвуазье»?
У него нашлось доброе словечко и в адрес моего рюкзака, из которого высовывался длинный прямоугольный сверток.
— А это еще что за чудище, доктор Хиллер? Шоколадка «Хершз»?
— Вынужден тебя разочаровать, Франсуа. Это моя клавиатура, я тебе уже говорил.
— Ага, — ответил тот. — Жду не дождусь, как ты станешь играть, а я ничего не услышу.
Измотанные, как стайеры после забега, мы с Сильвией пробирались по узкому проходу к своим местам.
Когда мы уселись и пристегнулись, она повернулась ко мне с улыбкой.
— Это за что? — не понял я.
— Просто так. Я… piena di sentimenti. — Она вдруг перешла на итальянский.
Полна разнообразных чувств, — машинально перевел я. Эта формулировка весьма точно отражала и мое собственное состояние. Определить словами то, что я сейчас испытывал, я бы тоже не взялся.
Я полез в карман и протянул ей сверток.
— Это чтобы слушать на твоем новомодном японском магнитофоне.
— Спасибо. «Все хиты Хиллера»?
— Гораздо интереснее.
Она уже сняла упаковку и прочла. Это были избранные места из знаменитой оперы Глюка восемнадцатого века «Орфей и Эвридика».
— Никогда не слышала, — призналась Сильвия.
— Там есть ария, которая считается самым проникновенным выражением в музыке любовного томления.
Она протянула мне магнитофон.
— Найди мне этот фрагмент.
Я надел наушники и, быстро отыскав нужное место, вернул Сильвии кассетник. Она закрыла глаза и стала слушать арию Орфея «Как мне жить без Эвридики?» «Che faro senza Euridice?»
Где-то в середине арии она схватила меня за руку и с жаром произнесла:
— Мэтью, che faro senza te? Как мне жить без тебя?
Я наклонился и поцеловал ее. Долго. Медленно. Страстно.
Внезапно самолет взревел, оторвался от земли и взмыл в ночное небо.
Я наивно полагал, что полет даст нам хоть небольшую передышку от зловещих поучений со стороны нашего предводителя. Но я недооценил его чувство ответственности.
Как только начали разносить еду, в динамиках зазвучал знакомый голос:
— Говорит доктор Пелетье. Хотел бы напомнить всем пассажирам — а особенно членам моей группы — о необходимости принять профилактические таблетки от малярии. Спасибо. Приятного аппетита.
