— Эй, Мэтью! — прокричал Франсуа. — Садись в автобус. Не волнуйся, если мы уедем без нее, она наймет лимузин. Не обеднеет.
Меня эта реплика не успокоила и не насмешила. Но я повиновался.
Не успел я усесться, как на верхней ступеньке появилась Сильвия. За ней следовал ее верный страж.
В голубом свободном свитере, обтягивающих джинсах и черных кожаных сапожках она была неотразима. Она плюхнулась рядом со мной и ободряющим жестом потрепала меня по руке.
— Прости. Никак не могла закончить разговор. От них не отвяжешься!
Я счел за лучшее не спрашивать, о ком идет речь.
В транспортном потоке на площади Этуаль Франсуа воскликнул:
— Смотрите хорошенько, мальчики и девочки! Сейчас у вас за окном больше транспортных средств, чем во всей Эритрее.
Преданному Нино оказался отдан в распоряжение весь последний ряд. Поймав его взгляд, я помахал рукой, приглашая пересесть к нам поближе. Но он смотрел куда-то мимо. Нино находился при исполнении и был не расположен к панибратству.
В аэропорту Шарль де Голль, когда мы покидали свои вещи на тележки и покатили их к выходу на регистрацию, цербер продолжал с почтительного расстояния наблюдать за своей подопечной. Наконец, когда мы добрались до паспортного контроля, его обязанности были исчерпаны, и Нино подошел к нам с Сильвией. Неловко переминаясь с ноги на ногу и не отрывая взгляда от носков своих туфель, он стал прощаться.
— Счастливого пути, синьорина Далессандро! Жаль, что меня там не будет, чтобы за вами присматривать. Но… — Тут он замолчал, охваченный робостью.
— Ты очень милый, Нино, — нежно произнесла Сильвия. — Спасибо тебе за все. Передавай привет жене и дочке. Арриведерчи!
Он краем глаза посмотрел на меня, словно желая сказать: «Я на тебя рассчитываю, парень. Уж не подведи». Затем он повернулся и медленно зашагал по проходу.
— Скучать будешь? — пробурчал я.
— Нет, — помотала она головой.
Я взял ее за руку, и мы поспешили к остальным, в магазин дьюти-фри, чтобы сделать последние покупки первой необходимости — например, коньяк и виски. Морис Эрман тащил двухлитровую бутыль голландского джина.
— Известно ли тебе, что этот джин из можжевеловых ягод изобрел голландский профессор медицины? — немного смущаясь, изрек он.
— Ты, кажется, собрался им лечить всю Эритрею, — посмеялся я.
— С хорошей скидкой взял! Я подумал, может пригодиться. Вдруг в самолете горючее кончится?
После этого вся наша группа численностью одиннадцать человек сгрудилась у выхода на посадку. Мы болтали о всякой всячине, стараясь не показывать друг другу своего волнения.
