— Но ты же собиралась добиваться признания брака недействительным? — спросил он, поглаживая ее спину, прикрытую тончайшим полотном.
— Я поняла, что это невозможно. — Она начала расшнуровывать его рубашку. — Эта битва может закончиться только смертью одного из нас — либо моей, либо Родерика. Он ни за что не оставит меня в живых. Так что наш с ним союз может расторгнуть только смерть. Кроме того, как только я стану хлопотать о расторжении брака, обнаружится, что я жива. — Она распахнула его рубашку и подумала, что грех мужчине иметь такую прекрасную кожу. — Но полагаю, тебе это давным-давно известно.
— И тебя больше не волнует, что ты нарушаешь супружескую верность? Ты наконец поняла, что никогда не была ему женой?
— Пейтон, зачем столько вопросов?
— Еще один, последний, прежде чем я сорву с тебя эту полотняную тряпочку, которую ты неизвестно зачем нацепила. Ты уверена, что сэр Родерик не вступил с тобой в супружеские отношения?
— Я хоть и девственница, но кое-что понимаю. Не вступал он со мной в супружеские отношения.
— Почему?
Кирсти вздохнула и уставилась в стену. Щеки ее пылали.
— Я говорила тебе, что в пятнадцать выглядела как ребенок. Это истинная правда. Я очень поздно сформировалась как девушка, но никому об этом не говорила. Ну и наконец это пришло — как раз в мою первую брачную ночь. Я хотела предупредить Родерика, но он не дал мне и слова сказать. А когда понял, что у меня месячные, заблевал всю постель и выскочил из комнаты как ошпаренный. После этого я стала больше походить на женщину и меньше на ребенка. Он попытался еще пару раз после той ночи, но у него ничего не вышло. Сначала я подумала, что противна ему как женщина.
— Дурочка. — Он принялся целовать ее шею, вдыхая чистый аромат ее кожи.
— Ну а после того, как у меня возникли небольшие проблемы кое с кем из его людей, которые приставали ко мне, я пришла к выводу, что дело, пожалуй, не во мне, а в нем. Потом я заметила, что в замке почти нет женщин и что ни одну из них он к себе не подпускает. Вот тогда-то я и решила, что он, должно быть, предпочитает мужчин. Этим и объяснялось его отношение ко мне. Первое время он меня еще как-то терпел, а потом просто возненавидел.
— Может, он думал, что супружество излечит его.
— Возможно. Или надеялся зачать со мной отпрыска, чтобы легче было скрывать свой порок.
Пейтон слушал ее рассеянно. Он едва сдерживался, чтобы не повалить ее на постель и войти в нее. Кирсти была само совершенство. Груди маленькие, но идеальной формы, с розовыми сосками, напряженными и зовущими. Тонкая талия, подтянутый живот, узкие, но крутые бедра. Ноги стройные, длинные, сильные, и небольшой просвет между шелковистыми бедрами. При виде треугольника курчавых черных волос, прикрывавших средоточие ее женственности, Пейтон затрепетал, как неопытный юноша. Раздевался он медленно, надеясь сохранить остатки самообладания.
