– Ещё сходить надо, – отозвался дед Никита, аккуратно подбирая с ладони рассыпчатую картошку. – Нога у меня только вот…
– Сходим, дедушка, – с готовностью откликнулся Саша и положил очищенную картофелину обратно на полотенце, как будто сразу собрался бежать. – А если у тебя нога болит, я даже… я даже один могу сходить, – выпалил он для самого себя так неожиданно, что и сам растерялся.
Но дед Никита сердито тряхнул головой и подальше закинул на плечо бороду.
– Вместе пойдём, – сказал он, тяжело поднимаясь с земли. – Хоть и метки на дорогу положены, а ты не очень хвастай, не любит она этого, топь-то!
Маринка собрала картофельную шелуху в пустой горшок, и близнецы, внимательно следившие за ней, разом протянули руки и взялись за края горшка.
– Сами, – начал Павлик.
– Дадим, – договорила Наталка и, переваливаясь и дёргая горшок в разные стороны, они направились к колышку, у которого Манька сердито трясла головой, стараясь сбросить с рогов крепко привязанную верёвку.
– Долго не ходите, – сказала бабушка Ульяна, обращаясь к деду Никите и Саше. Губы её задрожали, и она на минуту замолчала. – Да по сторонам лучше смотрите, не то пропадёте, и малые мои тут пропадут: не сберегу их я, одна-то…
Саша подошёл и крепко обнял её.
– Хорошая ты какая, бабушка, – проговорил он, – как мама. Она тоже всё о других думает.
– А про кого же мне думать-то? – искренне удивилась бабушка Ульяна. – Вот вам мешки, верёвку Манькину тоже возьмите, за ней днём и так ребята доглядят, а вам сгодится.
Спускаясь с холма на зелёный зыбкий мох, Саша вёл себя увереннее. Многочисленные отметки на тощих сосенках смотрели, точно дружеские глаза, предупреждая об опасности, и, глядя на них, Саша уже не чувствовал себя таким беспомощным, как в первый раз.
Он готов был верить, что страшная Андрюшкина топь почти подружилась с ним, и с трудом сдерживал шаг, так как видел, что дед Никита едва за ним поспевает.
– По хоженому иди, – предупреждал старик, тяжело налегая на палку. – Хоженое, оно теперь нам друг, нас метками привечает. А нехоженое злыми окнами стережёт.
Саша удивился: мысли старика совпадали с его собственными. Зарубки, сделанные им внизу, у самой земли, отмечали километр за километром.
Когда тропинка вывела их к берегу Малинки-реки, дед Никита тронул Сашу за плечо.
– Хорошенько смотри, Сашок, – тихо проговорил он. – Хорошенько смотри. – А то на немцев как бы не наскочить.
Саша, не отвечая, схватил деда за руку, и оба они поспешно пригнулись за кустом: тяжёлые шаги и треск веток послышались так близко, что у них захватило дыхание.
