— Ничего.
— Могу я спросить, на что ты истратил вторую половину ночи?
— Ни на что. Я читал его дневник или как там еще он его называет. — Беккер помолчал. — Тебе останется только сидеть и любоваться тем, как я буду корчить из себя дурака.
— Неужели его подбил на это дьявол? — предположил Магнуссен.
— Дьявол большой и красный, а эти ребята, скорее всего, были маленькие и зеленые.
— Я тебя не понимаю.
— Гринберг и Провост были инопланетянами, и, убивая их, он защищал свой экипаж.
— Инопланетянами? В своих показаниях он ни разу не говорил об этом.
Беккер уставился на него.
— Ты уверен?
— Конечно, уверен.
— Тогда откуда об этом знает генерал?
— Дженнингс под постоянным наблюдением, и охрана, вероятно, сообщила генералу, что он тебе рассказал.
— Ну вот, а теперь Дженнингс горит желанием поведать об этом всему миру.
Магнуссен захихикал.
— Не могу дождаться той минуты, когда ты попытаешься убедить суд, что на «Рузвельт» проникли шпионы с Марса!
— Спасибо за сочувствие, — кисло отозвался Беккер.
— Да я просто не могу удержаться! — Магнуссен уже откровенно хохотал. — Инопланетяне!.. Ты видел медицинские отчеты?
— Само собой.
— Мне смерть как хочется дожить до той минуты, когда ты встанешь в суде и будешь объяснять, откуда у инопланетян взялись отпечатки пальцев Гринберга и Провоста!
— Сам жду не дождусь.
— Господи, чего я только не дал бы, лишь бы заполучить его на перекрестный допрос!
— Сколько дашь? — деловито осведомился Беккер.
— Ты о чем? — растерянно спросил Магнуссен.
— Десять баксов, и он твой. — Беккер протянул руку.
— Ты ведь шутишь? — недоверчиво спросил Магнуссен. — Ты собираешься вызвать его для дачи показаний?
— Скажем так, что я не могу помешать ему сделать это.
— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Иисусе, Макс, дай мне шесть месяцев, чтобы обустроить собственную практику, и становись моим партнером. Ты это заслужил.
— После этакого фиаско вряд ли я смогу ждать целых шесть месяцев.
— Просто не верится! — продолжал Магнуссен. — Он и в самом деле намерен присягнуть, что думал, будто убивает инопланетян?
— Вот именно, — сказал Беккер. — А теперь, если ты способен на минуту сдержать свое воодушевление, ответь мне на один серьезный вопрос.
— Валяй.
— Что мы можем с этим сделать?
— Что ты имеешь в виду?
— Если он объявит себя невиновным, — сказал Беккер, — все, что остается суду — вынести приговор, обвинительный либо оправдательный. Если они вынесут обвинительный приговор, для него это означает смертную казнь. Мы с тобой оба знаем, что он чокнутый, как Мартовский Заяц
