Наивно. Но так я все тогда увидел.
Загорающих было много, но почти никто не купался. То есть, мы увидели одного дядьку, но скоро поняли, что этот единственный купальщик пьян. «Вода была холодная и соленая.» Полезли купаться мы, конечно, из принципа, чтобы потом говорить, что мы купались в море. Да и интересно было прикоснуться к нему, попробовать наощупь и на язык.
— Вам тут письмо.
Открываю. Статья из какой-то газеты. Статья: «Слепой сказал: „посмотрим“!» О выступлении писателя А. Приставкина по латвийскому телевидению.
Статья огромная, есть там и такие слова: «Прозорливости у господина писателя что-то не заметно, а его видение сложившейся ситуации оригинальностью не отличается — сильно смахивает на знакомые установки рьяных сепаратистов…»
И еще: «Но у Приставкина, который целиком на стороне сепаратистов националистичес-кого толка, это не призыв к миру и согласию, а к покорности и смирению…»
Далее в том же тоне. Подпись: Б. Федоров.
Пытаюсь понять, что же за газета, на обратной стороне письмо с презрением Ельцину, с похвалой лидеру Интерфронта Алексееву, призыв поддержать на выборах полковника Полякова…
Ясно, что газета Иптерфронта. А, может быть, и военных.
Обнаруживаю на полях надпись, сделанную от руки:
«Сукин ты сын, „господин“ Приставкин!
Товарищи тебе волки серые в лесу!»
ДРУЗЬЯ И ВРАГИ
(По мотивам дневника)
Однажды меня вызвали в штаб к замполиту:
— Самодеятельностью занимались?
— Занимался.
— Чего же молчите!
— А меня никто не спрашивал.
— В армии не спрашивают. В армии отвечают. Так вот, пора начинать!
— Что начинать?
— Ну, всякое там… Вы чего умеете? Петь? Играть?
— Да.
— И танцуете, говорят?
— И танцую.
— И стихи сочиняете?
— И стихи.
— Вот и начинайте… Скоро смотр!
— Это что — приказ? — спросил я.
— Это совет, — сказал замполит. И напомнил: — А совет начальника закон для подчиненных!
Я зашел к писарю Петрову и попросил написать такое объявление:
«КТО ЖЕЛАЕТ УЧАСТВОВАТЬ В САМОДЕЯТЕЛЬНОСТИ: ЧИТАТЬ, ПЕТЬ И ТАНЦЕВАТЬ, ПРОСИМ ЗАПИСЫВАТЬСЯ В ШТАБЕ. (УЧАСТНИКИ ОСВОБОЖДАЮТСЯ ОТ НАРЯДОВ!)»
Последнее я приписал, чтобы был, как говорят, стимул.
Тяжко было с хором, его в приказном порядке пригнал сам командир роты. Солдат выстроили и заставили петь. Как объяснил ухмыляющийся Петров (заглянув на себя в зеркало), в «добровольно-принудительном порядке».
Ребята, стараясь изо всех сил, грянули строевую: «Эх, Россия, да русская земля, родные березки и поля, как дорога ты для солдата, родная русская земля…» — и так далее.
