— Что стряслось? Чего это ты?
— Приходил помощник шерифа с разными вопросами. Он всех опрашивает!
— Ну так это же его работа, что тут такого особенного? Только ты-то здесь при чем? Что такое ты могла ему рассказать?
От нее не ускользнул презрительный смысл его слов. Ладно, пускай! Это еще изменится, и притом очень скоро!
— Могла бы и сказать про то, о чем он спрашивал! — горько бросила она приглушенным голосом. — Про то, где ты был всю ночь на понедельник. Да вот только что бы я сказала? Разве я знаю? Я помню, что я подумала тогда, да только могу ли я теперь в это верить? Мужчина, который смылся из дома и всю ночь прошатался где-то в городе, отправился, может быть, вовсе не в постель к другой женщине; с таким же успехом он мог пристукнуть и сбросить в реку Болдуина Печа. По крайней мере, они именно так и считают. А мне как прикажешь думать? Куда уж дальше, если ты удрал от меня, чтобы провести ночь с той женщиной, пока ее мужа нет дома! Да, да! Я все отлично видела! Ты вспомни, как она при мне с тобой уговаривалась: глазками подмигивала и головкой кивала — потаскуха бесстыжая! Мой муж, дескать, уедет, его несколько дней не будет дома! Но откуда мне знать, что ты ходил к ней, а не куда-нибудь еще?
Даниэль остолбенел от страха. Весь бледный, он выпученными глазами уставился на нее, схватившись за ее руку, как за спасительный якорь.
— Господи спаси и помилуй! Не может быть, что они так думают! Неужели ты могла в это поверить? Ты же знаешь меня…
— Совсем я тебя не знаю! Ты не обращаешь на меня внимания, ты для меня чужой человек, ты где-то шляешься по ночам, оставив меня одну в слезах, а тебе и горя мало!
— Господи, — залепетал Даниэль лихорадочным шепотом. — Что же мне делать? И ты ему так и сказала? Ты сказала, что меня не было дома… целую ночь!
— Нет, я так не сделала. Я — хорошая жена, хотя ты — плохой муж. Я сказала ему, что ты был со мной, что ты ни на миг от меня не отходил.
Даниэль тяжело перевел дух, уставясь на нее с дурацкой улыбкой; он пожимал ей руку, бормоча на радостях бестолковые слова благодарности и восхищения, но Марджери, как хороший фехтовальщик, точно рассчитала момент и нанесла безжалостный удар, от которого улыбка сбежала с его лица.
— Но он знает, что это неправда.
— Ты что? — сраженный ее словами, Даниэль совсем перетрусил. — Да как же так! Ведь ты же сказала ему, что я был с тобой…
— Сказала. Ради тебя я лжесвидетельствовала, и, оказывается, совершенно напрасно. Я, можно сказать, душу за тебя погубила, а он мне вдруг говорит, что есть свидетель, который видел, как ты ночью тайно выходил из дома, он даже час назвал, так что не думай, пожалуйста, что это была просто уловка! Свидетель есть. Им известно, что ты где-то бродил в ту ночь, когда убили этого человека.
