– А на чем же?
– Выяснил, куда ушел товарняк?
– В Ростов.
– Если этот человек действительно Супрун, то дела наши, Никита, хуже губернаторских… Если еще что узнаешь – звони, я буду дома.
– Все будет ясно денька через два.
– Ты так считаешь?
– Проявится. Или в Ростове, или здесь, или в столице. Ты бы брякнул шефу.
– И что скажу? Нет, дорогой. Хочешь, брякни сам. Обрадуй. До встречи.
Макеев оказался прав. Через два дня из Москвы пришло сообщение, что Супрун Федор Степанович в Москве, имел встречу с заместителем Генерального прокурора России Меркуловым, остановился в квартире писательского дома в Лаврушинском переулке. А на третий день сообщили новость потревожнее: все следственные дела по убийствам кандидатов в губернаторы края будет вести Генеральная прокуратура, а конкретно – старший следователь по особо важным делам Турецкий Александр Борисович, которому даны на то большие полномочия.
Володька Байбаков по кличке Байбак не был ни вором в законе, ни просто вором, более того, он даже не сидел в тюрьмах, однако авторитет в Татарке имел непререкаемый. И на то были свои причины. Он был парнем спортивным, занимался профессионально, по карате, к примеру, выступал за Россию, имел разряды и по боксу, и по самбо. Однажды, вернувшись с очередных соревнований, он узнал, что убит его друг Жора Захарян. Володька начал разбираться и вскоре вышел на Женьку Француза, который вместе со своей кодлой держал Татарку в ежовых рукавицах. Быть может, и стерпел бы Володька, но дело было в том, что при отъезде он отдал все свои наличные деньги (сорок пять тысяч долларов) Захаряну, с которым решил начать деловые отношения. В один из вечеров Володька и заявился к Французу, в его богатый особняк на отшибе села. «Друга не вернешь, – с ходу начал он. – А деньги, пятьдесят кусков, возврати, Француз». «А ху-ху не хо-хо?!» – развеселился пахан. «Я не шучу. И вернешь мне не сорок пять, а полтинник. Пять кусков пойдут на памятник». Тут уж Женька развеселился по-настоящему, так и покатился со смеху, следом за ним раскатился и охранник, здоровенный амбал со вставными золотыми зубами. Но хохотали они недолго. Через несколько мгновений и пахан – гроза и негласный хозяин Татарки Француз, и амбал с золотыми зубами рядком лежали на шкуре белого медведя. А их оружие – ТТ и пистолет-автомат, были в руках Володьки. Первым очухался Француз, оперся на руку, стараясь подняться, и тут же, вскрикнув, снова упал. «Вывих. Потерпи», – сказал Володька, резко дергая руку Француза. Дождавшись, когда пахан снова придет в себя, строго произнес: «Я жду». Француз поднялся, сел за стол, открыл ящик и молча бросил пачку долларов. «С ним что?» – кивнул он на охранника. «Лечить будут. И очень долго», – отсчитывая положенную ему сумму, ответил Володька. Вероятно, все обошлось бы по-тихому, но в это время в комнату ворвался охранник, вызванный Французом через сигнальное устройство, спрятанное в ящике стола. Этот хохотать не стал, сразу автомат навскидку. Но и Байбак не дремал. Неуловимым, кошачьим движением он перехватил Француза, и пули, пущенные охранником, впились в тело пахана. Ответным действием Володьки был единственный выстрел из ТТ в голову охранника.
