— Одного свалил, второй не осмелился преследовать по топи! Как рука?
— Не очень, друже. Болит, я слабею. Наверное, крови много вышло.
— Вот не повезло тебе. Уже второй раз! Иди ищи лекаря. Пусть посмотрит, а то я всё сделал наспех. Я тебя найду, если что. На, глотни немного, — и Лука протянул ему флягу с вином, разбавленным водой.
После передышки, на другой день, конный хорвато-казачий корпус бросили на ликвидацию прорыва шведов, которые так сильно потеснили имперцев, что те почти в панике начали отступать, бросив артиллерию, окопы и раненых. Казаки немного сдержали наступление, но и им пришлось отступить. Натиск был уж очень стремительным, а дух имперцев сломлен.
Солнце клонилось к западу, спеша уйти на покой за осенние тучи. Полк, где дрались Лука и Яким, отошел, получив другой приказ. В версте от них грохотали пушки, трещали мушкеты. Дым полосами и клубами плыл в предвечернем небе, временами заволакивая поле битвы.
Подскакал сотник, закричал, указывая на спешно отступающие толпы имперской пехоты:
— Сотня, обходим бегущих! Ударим по пешим немного сбоку! Вперед, за мной!
Казаки пустили лошадей рысью, проверяя свободной рукой оружие. Усталость целого дня боя давила. Лошади с трудом преодолевали изрытое пространство. Многие спотыкались.
— Лука, боюсь, конь подведет! — прокричал Яким, трусивший несколько сзади. — Притомился совсем.
— Что делать! Попридержи его, может, перед боем и отдохнет малость! Моя кобылка еще держится!
Две сотни казаков с визгом и воплями выхватили сабли и понеслись сквозь расстроенные ряды имперских пехотинцев на саксонскую пехоту, теснившую отступавшие толпы солдат.
Лука оглянулся, но Якима не заметил. Времени на поиски уже не было. Он с остервенением махал саблей, смутно ощущая, как ее клинок врубается в чье-то тело.
Проскочив первый ряд пехотинцев, казаки наткнулись на следующий. Тот не раздумывая поспешил с залпом. Пули проносились с визгом, несколько казаков и лошадей упали.
Несколько минут отчаянной рубки — и Лука услышал звук трубы, приказывающий прекратить атаку и отходить. Это удивило его, но он не задумался ни о чем. Кругом наседали пехотинцы с пиками, мушкетами и алебардами.
Лука погнал кобылу правой стороной плохо обозначенного фронта атаки, забирая больше назад, где пехотинцев было поменьше. Он уже не стремился наносить удары саблей, а больше смотрел, как бы самому не получить в бок острием алебарды.
Он уже разрядил оба пистолета, оглядывался на отходивших казаков. Его кобыла, вся в пене, уже с трудом дышала от усталости, но еще мчала и вынесла его прямо на нескольких шведских солдат, которые бежали тяжело и медленно, пытаясь занять побольше территории и оттеснить казаков подальше.
