Серая в яблоках кобыла прядала ушами, вскидывала голову и вздрагивала от каждого пушечного выстрела или разрыва. Лука осторожно отцепил повод, с трудом разжав окоченевшую кисть офицера. Огладил шею кобылы, ласково приговаривая при этом. Скоро лошадь немного успокоилась. Лука повел ее к раненому.
— Вот, Василь, теперь мы быстро доберемся до своей сотни. Поднатужься, я тебе помогу.
Потом Лука забрался сзади на круп лошади, и они поехали быстрым шагом искать товарищей. Василь кряхтел от боли, но держался бодро. А Лука всё осмысленнее ощущал реальность затихающего боя. Лишь в отдалении имперцы всё еще пытались оттеснить шведских пехотинцев и выбить их из окопов.
— Кажись, нашли, Василько! Вон наши очухиваются от боя. А мы забыли о Якиме!
— Я поглядел на то место, Лука. Его там не было. Наверное, свои подобрали.
— Глядите, Василь с Лукой приперли! — услышал Лука довольно веселый голос сотенного балагура Фомки. — Молодец, Лукаш! Не оставил товарища.
Подошел сотник Рудловский, оглядел прибывших, спросил:
— Лука, как ты? Не ранен?
— Вроде нет, пан сотник, — ответил Лука и помог снять с седла Василя.
— Ты ведь из обозников? — и, получив утвердительный кивок, приказал: — Тогда бери пару казаков с легкими ранениями и отправляйся в обоз. Повезешь фуры с ранеными. А конь тебе достался знатный, Лука. Завидно! Молодец, я видел, как ты бой вел. Поздравляю с крещением. Хорошо у тебя получилось. Ну, иди.
На одной из фур Лука заметил Якима. Тот лежал на соломе и без выражения смотрел равнодушными глазами в небо, прижатый с двух сторон ранеными.
— Яким, что с тобой? Ты меня слышишь? — Тот не ответил, а рядом лежащий казак сказал тихо:
— Оглушило его. Не скоро очухается. Но отлежится. Вези лучше скорее к лекарю, а то невмоготу терпеть более, хлопец.
Через полчаса быстрой езды четыре фуры добрались до обоза. Лука сдал раненых лекарям и пошел искать Макея.
— Сынок вернулся! — встретил тот Луку и полез обнять. — Вот обрадовал, хлопчик! Я думал о тебе. Обошлось?
— Да вроде бы, дядько Макей.
— Ну и слава богу! Много наших полегло?
— Человек десять убило да больше двух десятков поранено, — ответил Лука. — И Якима оглушило. Лежит и молчит, и смотрит не мигая в небо. Страшно!
— Ничего, он парень сильный. Бог не отдаст его вот так сразу костлявой. А как ты, Лука?
— Сам не знаю. Сотник похвалил, а сам я почти ничего не помню. Всё как в густом тумане. Лишь потом стал соображать. А смотри-ка, дядько, какую я красавицу добыл!
