Я вздрогнула, словно опять услышала резкий голос моей воспитательницы, но постаралась не подать виду.
— Откуда вы знаете? — как можно беспечнее сказала я. — Может быть, я была ужасно толстым и удивительно послушным ребенком?
— Вы? Нет, не похоже. Да, я совсем забыл упомянуть о кружевных штанишках, которые вы ненавидели. Были такие штанишки?
— Были, — призналась со стыдом я. Вспоминать о них было даже неловко.
— А сколько фарфора вы разбили? — весело спросил Вадим Александрович.
— Ах, не надо о фарфоре! — воскликнула я немножко театрально. — На моей совести несколько сервизов и еще саксонская кукла! Маман была страшно разгневана!
— Только подумайте, сколько всего знаю о вас! — сказал Любомирский.
— Вы еще скажите, что видели меня в пеленках! — отмахнулась я. — Но каким образом вы догадались о посуде и воспитателях?
Он пожал плечами.
— Кажется, я сам был таким, — и добавил: — Много лет назад. Я старый.
— Нет! — поспешно возразила я. — Вовсе нет! — улыбнулась и спросила: — Скажите, что для вас было самым сложным?
— Танцы!
Я даже захлопала в ладоши от восторга.
— И для меня танцы были сущим наказанием! — Я медленно поднялась со стула, неестественно выпрямила спину и заговорила картаво: — Если вы будете так танцевать, то вас перепутают с цирковым медведем!
Поднялся и Вадим Александрович.
— Простите, я не помню урока! — виновато сказал он с глубоким вздохом.
— Что за вид! — проворчала я. — Спину надобно держать прямо! Еще прямей.
И, совершенно заигравшись, я уверенно взяла его за талию, изображая учителя танцев. Увидев его совсем близко, я страшно смутилась и отступила поспешно назад.
— Простите, — сказала я.
Вадим Александрович как будто и не заметил моей неловкости.
— Учителя танцев всегда и везде одинаковы! Однако в гимназии было еще хуже. Хвалили только одного ученика, — он сделал паузу и хитро взглянул на меня.
— Кого же?
— Зимовина.
— Действительно? — удивилась я.
— Можно подумать, что вы не знаете, что Александр отлично танцует, — недоверчиво сказал Любомирский.
— Как же… Помню… — пробормотала я совсем неубедительно, но мой гость уже был поглощен воспоминаниями.
— Через дорогу от нас, — он говорил медленно и тихо, словно видел то, о чем говорит, но потом опять перешел на шутливый тон, — располагалась женская гимназия. И, если хотите знать, по вашему супругу вся эта женская гимназия вздыхала! Барышни доходили до истерик, если на наших совместных балах не танцевали с Александром. Их патронесса даже куда-то в министерство жаловалась. Вот такой курьез.
