Стол, за которым происходило главное действо, перенесли в глубь комнаты, ширму задвинули в угол, а дверь, соединявшую спальню с гостиной, сняли с петель (конспиративная квартира была построена по особому проекту, и все её помещения соединялись между собой так, что при желании из туалета можно было легко проникнуть не только в прихожую, но и на кухню).
Образовавшийся в стене сквозной проём прикрыли шкафом. Предполагалось, что, ворвавшись в гостиную, Цимбаларь опрокинет его на Гобашвили.
Кондаков в последний раз проверял табельный пистолет, за долгие годы службы ставший такой же неотъемлемой частью его быта, как, скажем, носки или бумажник. Людочка сидела на кухне, обложившись столовыми ножами. С молчаливого согласия всех временных обитателей конспиративной квартиры завтрак решено было отложить до лучших времён. Как выразился нечуткий по молодости лет Цимбаларь: «Уж потом гульнём — не на банкете, так на поминках».
За час до начала приёма Ваня Коршун коротко телефонировал:
— Всё, отъехала!
— Сколько в машине человек? — осведомился Цимбаларь.
— С Гобой пятеро.
— Какое у них оружие?
— Со стороны не заметно. Наверное, только шпалеры.
— Как коты? Не загрызли тебя?
— Не загрызли, зато обоссали.
— Ничего, ссаки не кровь… Конец связи.
Когда чёрный «Мерседес» въехал во двор, с четырёх сторон окружённый высотными зданиями, и остановился напротив их подъезда, Цимбаларь нырнул под кровать, на которой Валя-Эргида провела одинокую ночь. Оттуда он по мобильнику связался с отделом и заказал омоновцев, причём по полной программе — со снайперами и светошумовыми гранатами. Однако штурм «Мерседеса» они должны были начать только в том случае, если ситуация выйдет из-под контроля.
Кондаков уже занял пост у дверей, а Людочка, приникнув к окну, вела детальный репортаж о всех событиях, происходящих снаружи.
— Из машины вышли трое, — сообщила она. — Идут к подъезду… Озираются… Похоже, что среди них есть женщина.
— Это, случайно, не та самая плакса, которая приползала вчера? — поинтересовался из спальни Цимбаларь.
— Вряд ли… Одета, как цыганка. Все трое скрылись из поля зрения… Нет, двое вернулись… Встали по обе стороны от подъезда. Женщины больше не видно.
— Не видно, зато слышно, — заявил Кондаков, припавший к дверному звонку. — Лифт-то как лязгает! Это он к нам едет… Ближе, ближе, ближе… Остановился! А вот и наша красавица показалась. Идёт, как к себе домой.
В тот же момент раздались короткие, требовательные звонки.
